Анджей Мисюк - Спецслужбы Польши, Советской России и Германии

Кроме того, в 1924 году было принято решение, что военный атташе будет выведен из непосредственного участия в разведывательной работе на территории России. Это решение стало вынужденной мерой в связи с активной деятельностью советской контрразведки ГПУ. Координацией разведывательных акций стал заниматься специально направленный из Варшавы офицер II Отдела, который находился вне военного атташата в Москве и подчинялся непосредственно Центру. «Выделение таким способом разведывательной работы из военного атташата и ее передача полностью в руки специального руководителя вызовут усиление координации работы и обеспечения безопасности на месте. Все это отодвинет от военного атташата возможность какой-либо компрометации, вызванной выявлением отношений со многими секретными резидентурами». Поэтому действовавшие филиалы II Отдела при дипломатических представительствах РП в соседних странах с советской Россией, в Токио, Риге, Таллине, Хельсинках, Бухаресте и Анкаре, тоже играли важную роль. В Центре придавалось большое значение деятельности военных атташе в прибалтийских странах. «Рига, Таллин и Хельсинки являются базами международной разведки в отношении России. Через генеральные штабы этих государств мы имеем доступ к разведывательным материалам, добытым как разведками этих стран, так и монархистской разведкой. Наши атташаты являются единственными посредниками в получении этих материалов для нашего штаба». Очень важную роль играло представительство в Риге, благодаря которому осуществлялись разведка в Литве и оказание противодействия немецкому влиянию в Латвии. Военный атташат в Анкаре и созданный в 1927 году в Тегеране выполняли задачу по разведывательному наблюдению в южной части России и выявлению попыток советских властей в оказании влияния на обстановку на Ближнем Востоке.

В то же время организация глубокой разведки против Германии в 1920-х годах опиралась не на дипломатические представительства, а на сети секретных разведывательных резидентур, непосредственно руководимых из Варшавского центра. Аферы Грыфа-Чайковского и Сосновского в начале 1930-х годов выявили печальную правду, заключавшуюся в том, что большая часть из них была инспирирована немецкой разведкой. Только тогда было принято решение об изменении организации разведки в Германии, основывавшейся на «насаждении» офицеров разведки в наших дипломатических представительствах и консульствах. «Деятельность официального военного представительства в Берлине была бы прекрасным дополнением к секретной разведывательной работе и могла бы содействовать решению многих проблем, которые секретная разведка, проводимая в настоящее время людьми малознакомыми с организацией армии и современными военными доктринами, не может надлежащим образом осветить». Такой подход полностью разделял Л. Садовский, который в своей работе писал: «Организационная форма структуры сети основывалась почти исключительно на размещении офицеров разведки при наших дипломатических и консульских представительствах в Германии или в странах, соседствующих с Польшей, преимущественно в качестве служащих по контракту. Организация резидентур при представительствах в соседних странах, в первую очередь, имела цель принятия разведывательной работы на случай войны и только потом текущую разведывательную и вербовочную работу. Этим способом военная разведка стремилась предупредить хотя бы частично полную ликвидацию сети на случай войны при полной ликвидации официальных представительств в Германии».

Противоположное мнение представил 3. Витровый: «Такая концепция организации глубокой разведки была неудачной. Даже если мы опустим угрозу компрометации и возможность дипломатических осложнений в случае разоблачения кого-нибудь из экспонентов, существенным остается факт, что офицер, выполняющий официальную функцию, имеет достаточно ограниченные возможности получения информации от агентов, а его деятельность сводится на практике к использованию легально опубликованных источников, наблюдению за казармами, военными учениями, маневрами. Еще важнейшим последствием именно такого положения в работе разведки была бы беспомощность сети в случае возникновения войны, когда дипломатические и консульские представительства подлежат полной ликвидации».

Представленные мнения работников II Отдела являются доказательством того, что в Центре польской разведки не было единой точки зрения на вопрос ее организации в Германии. В конце концов, было принято решение о том, что разведывательные представительства, размещенные в посольствах, миссиях и консульствах должны выступать в роли так называемых разведывательных резидентур. Главными задачами резидента разведки являлись организация и руководство сетью секретных разведывательных ячеек и агентов. Поэтому резидент только в исключительных ситуациях осуществлял вербовочноагентурную деятельность, для проведения которой были предназначены секретно-разведывательные резидентуры или работавшие самостоятельно офицеры II Отдела.