Александр Балыбердин - Притяжение Царства Небесного. Статьи и эссе

Тот факт, что традиции нового хода имеют столько смысловых пересечений с традициями хода старого , не может не удивить. Особенно, если учесть, что они не были ни кем навязаны, и складывались постепенно. Сегодня уже не вспомнить, кто из предстоятелей хода впервые решил петь в пути пасхальный канон, совершать водосвятие на Никульчинке или панихиду на сельском кладбище. Главное – все эти священнодействия оказались исторически оправданными, что позволяет нынешний ход преемником старого Никулицкого хода, древнейшего на Вятке. Хотя их сроки и маршруты не совпадают.

И это не уникальный случай. Известно, что сроки и маршруты Великорецкого паломничества также не раз менялись. «И сказал Сидящий на престоле: Се, творю все новое» (Откр. 21, 5) – это ведь сказано и о крестных ходах тоже. Прошлое дорого, но оно несовершенно и потому не может быть образцом . Однако оно может быть образом, как конкретное историческое событие – воскрешение Лазаря явилось образом всеобщего воскресения мертвых – общее Воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря 12 12 Тропарь Лазаревой субботы . Поэтому Церковь, хотя и хранит память о важных исторических событиях, но, тем не менее, устремлена не в прошлое и земное, а в вечное и небесное.

Никулицкий крестный ход также родился из конкретных событий вятской истории – взятия новгородцами Болванского городка, основания «града Никулицына» и Хлынова. Но его смысл не исчерпывается одним лишь напоминанием об этих событиях.

Чтобы открыть для себя этот смысл, мы должны возвратиться к началу пути – в Троицкую церковь села Волково и вглядеться в старинный образ святых Бориса и Глеба, который через несколько минут поплывет на плечах паломников во главе крестного хода.

Казалось бы, программа этого житийного образа должна представлять святых князей, прежде всего, покровителями воинов. Ведь это именно с их помощью новгородцы смогли овладеть Болванским городком и Кокшаровым. Однако в среднике иконы князья изображены пешими и безоружными. Святой Борис держит в руках пальмовую ветвь – символ праведности, победы мученика над смертью. Праведник яко финикс процветет, яко кедр, иже в Ливане, умножится (Пс. 91). И даже стрела в руке святого Глеба – не воинское оружие, а духовное – символ мученичества за Христа 13 13 Балыбердин А., прот., Крупина О. В. Житийный образ святых Бориса и Глеба в контексте событий начальной вятской истории // Церковь в истории и культуре России / Сборник материалов Международной научной конференции, г. Киров (Вятка), 22—23 октября 2010 г. Киров: Изд-во ВятГГУ, 2010. С.40—44. .

Последнее удивительным образом перекликается с существовавшим в старину обычаем брать в этот крестный ход небольшие деревянные стрелы, которые, по возвращении в Троицкую церковь села Волково, паломники обменивали на церковные свечи. Некоторые историки видели в этом обычае напоминание о победах над язычниками, некогда населявшими Вятский край. Но он мог также служить и напоминанием о том, что в мире есть более сильное оружие, которое единственное может превратить врагов в союзников – это жертвенная, христианская любовь.

Отправившись на поиски безмятежной страны, новгородцы нашли ее на берегах реки Вятки. Однако и ее история началась также с пролития крови – разорения вотяцких поселений на Чепце и вельми жестокого взятия Болванского городка. Потребовались столетия, чтобы жизнь в далекой и чужой стране, в окружении нерусских народов смирила русских переселенцев и научила их, по слову Апостола, насколько это возможно быть в мире со всеми людьми (Рим. 12, 18) – независимо от происхождения, цвета кожи, разреза глаз и даже вероисповедания.

Чем же могли русские жители Вятской страны заслужить понимание и уважение местных племен, не понимающих русского языка и не знающих русского Бога ? Только любовью! Той жертвенной, христианской любовью, которая не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла (1 Кор. 13, 4—5). Любовью, которую тысячу лет назад, на заре русской истории, явили миру святые Борис и Глеб, отказавшись поднять руку на старшего брата Святополка. Именно об этой любви рассказывают клейма Никулицкой иконы, и именно в свете этой любви Никулицкий ход, не теряя связи с вятской историей, исполняется более глубокого смысла, становится интересен не только вятчанам или историкам, но всем людям. Потому что именно этой жертвенной, христианской любви так не хватает всем нам сегодня.