Кирилл Соловьев - Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна

Наконец, Плеве обдумывал возможность реформы высших законосовещательных органов империи. Так, он полагал необходимым включить представителей общественности в состав Государственного совета. Еще будучи государственным секретарем, В. К. Плеве подготовил новое учреждение Государственного совета, допускавшее участие общественности в особых совещаниях, которые могли предварять обсуждение наиболее сложных вопросов. Плеве извлек из архивов записки П. А. Валуева, М. Т. Лорис-Меликова, Н. П. Игнатьева с предложениями преобразования государственного строя и планомерно знакомил императора с их содержанием.

Как писал министр публицисту-генералу А. А. Кирееву 31 августа 1903 г., помимо «борьбы с крамолой», целью его политики является усовершенствование «органических норм гражданского общежития». В личном разговоре с Киреевым он обрисовал целую программу реформ, предполагавшую большее участие общества в политической жизни страны. Частью этого проекта было как раз учреждение Совета по делам местного хозяйства, куда входили бы представители правительственной администрации, земств и городов. Причем все вопросы, касавшиеся местного хозяйства, должны были рассматриваться в этом учреждении. По словам С. Е. Крыжановского, Плеве таким образом хотел «сблизиться с общественными кругами», «чтобы освободить себя от постоянной войны с третьим элементом». Впоследствии Крыжановский формулировал позицию Плеве так: «Россия представляется ему в виде огромного воза, влекомого по скверной дороге тощими клячами – чиновничеством. На возу сидят обыватели – общественные деятели – и на чем свет ругают лошадей, ставя им в вину и плохую езду, и дурную дорогу. Вот этих-то господ, – прибавлял покойный, – следует снять с воза и поставить в упряжку, пусть попробуют сами везти, а чиновника посадить с кнутом на козлы – пусть подстегивает».

Именно тогда, при Плеве, Совет по делам местного хозяйства действительно был создан, но работать он начал лишь несколько лет спустя после смерти своего «родителя». Что сталось бы с ним, начни он функционировать уже в 1904 г., остается только догадываться. Возможно, именно Совет по делам местного хозяйства имел в виду В. Н. Орлов, когда говорил, что перед смертью Плеве даже обдумывал возможность создания Государственной думы. В любом случае одиозный в глазах оппозиционной печати министр внутренних дел пытался найти modus vivendi власти и общества в чуть расширенном по сравнению с прежним временем коридоре возможностей. Ему казалось, что таким образом можно уйти от политических вопросов изменения системы власти, сконцентрировавшись на более важных – социальных и экономических.

15 июля 1904 г. в 10 часов утра прогремел взрыв, очевидно ускоривший ход событий: в тот день В. К. Плеве был убит членом боевой организации эсеров Е. С. Сазоновым. Смерть государственного деятеля, воспринимавшегося как паладина реакции, породила надежду на смену курса и либерализацию внутренней политики. «Как ни ужасно, но убийство Плеве у всех вызвало вздох облегчения, а у многих радость, и, пожалуй, прежде всего в рядах самой бюрократии, непосредственно знавшей и чувствовавшей, что, как выразился Крыжановский (С. Е. – К. С. ), с Плеве никакого дела иметь нельзя было», – впоследствии вспоминал И. В. Гессен [28] Практически о том же писал С. Ю. Витте А. Н. Куропаткину 19 августа 1904 г.: «С господином фон Плеве сделалось то, что должно было сделаться, и страшно то, что нигде это преступление не встретило соболезнования. Только послышался вздох облегчения и проклятия его памяти». . «Но ведь Россия – не революционерка, и она действительно нуждается в глубоких улучшениях жизни. Он же (В. К. Плеве. – К. С. ) не хотел ничего делать. Почему? Да, вероятно, просто потому, почему и все министры не хотят: не желают уменьшать своей власти, не хотят перестать быть владыками над царем и народом», – 9 августа 1904 г. записал в дневнике публицист «Московских ведомостей», один из идеологов консерватизма Л. А. Тихомиров. Примерно в это же самое время М. В. Челноков в письме к Д. Н. Шипову делился своими надеждами на коренное преобразование государственного строя, а Д. Н. Шипов, отвечая товарищу, рассказывал, что «в Москве видел графиню В. Н. (Бобринскую. – К. С .), которая носится по городу и повсюду ораторствует о необходимости общественным представителям подать коллективное заявление государю, что он должен разделить ответственность перед страной и представителями общества и что должно быть немедленно учреждено временное правительство». О серьезных преобразованиях думали и в «высших сферах». Так, согласно записи в дневнике А. С. Суворина от 4 августа 1904 г., через два-три дня после гибели В. К. Плеве министр юстиции Н. В. Муравьев во время доклада императору обрисовал отчаянное положение в России, указал на деспотический характер власти покойного министра внутренних дел и говорил о неотложности реформы системы управления страной. Даже директор Департамента полиции А. А. Лопухин не испытывал симпатий к Плеве и его политике и, беседуя с Гурко о его гибели, отметил: «Так дальше продолжаться не могло». Новый курс должен был стать «земским», нацеленным на диалог с обществом. Это было провозглашено министром внутренних дел П. Д. Святополк-Мирским в самом скором времени после того, как он получил назначение.