Владимир Шмерлинг - Сталинградцы [Рассказы жителей о героической обороне]

Я командовал истребительной ротой, сформированной из работников милиции и управления НКВД.

Мы занимали оборону на берегу Волги от Домов специалистов до дома № 13 по Пензенской улице, имея задачу в случае подхода противника до прибытия подкрепления из-за Волги прикрывать центральную переправу.

Враг где-то был недалеко, но где точно, мы не знали. Наша истребительная рота приготовилась к бою. Я и мой помощник Ромашков пошли к площади 9 января на разведку. Из Дома военведа немцы открыли огонь. Метрах в пяти от нас по железному кузову сгоревшей автомашины прошла очередь немецких автоматчиков, перебегавших от окна к окну.

Я приказал Ромашкову вместе с пятнадцатью бойцами занять оборону и не дать прорваться противнику к переправе со стороны площади 9 января.

При спуске к Волге, когда я шёл к основной группе бойцов своей роты, невдалеке разорвался снаряд. Я был оглушён и опрокинут в кучу золы. Не помню, сколько я пролежал. Один из бойцов заметил меня и приволок к выходу штольни. Из горла текла кровь, в голове шумело, и я почти ничего не слышал. Бойцы обмыли мое лицо от запекшейся крови и напоили меня. Постепенно я стал приходить в сознание и начал разбираться в обстановке.

Немцы были уже над нами, метрах в ста пятидесяти, занимая верхние этажи зданий. Они уже овладели Пензенской улицей, заняли некоторые Дома специалистов, вошли в дом Госбанка, из которого били прямой наводкой из пушек и миномётов по городской переправе. Уже слышны были их голоса:

— Рус, Волга, буль, буль! Сдавайся!

Меня вызвал к телефону член Городского комитета обороны товарищ Воронин. Он приказал любой ценой удержать берег.

— Надо продержаться всего несколько часов, так как уже идёт помощь, — сказал он.

Несмотря на огромное превосходство в людях и вооружении, немцам не удалось потеснить наших бойцов. Тогда враг решил разведать наши силы.

В лощине, которая шла от Домов специалистов к нашему командному пункту, появился мальчик лет двенадцати. Это вызвало подозрение у одного нашего бойца-милиционера, и он задержал мальчика.

Задержанный оказался весьма смышлёным юнцом. Он потребовал, чтобы его отвели к командиру.

— Как зовут тебя? — спросил я его.

— Коля, — ответил он и начал рассказывать о том, что отец и мать его убиты при бомбёжке, а сам он с другими жителями скрывался в подвале Домов специалистов. Когда немцы ворвались в этот подвал, одна старуха, жившая тут, сказала им что-то по-немецки, и они послали её куда-то. Но старуха, должно быть, испугалась: она скоро вернулась. И тогда офицер послал его, Колю, пригрозив, что если он не узнает, сколько нас — его расстреляют. И не только это рассказал нам мальчик. От него мы узнали и о численности и о вооружении немцев.

Из показаний Коли и личных наблюдений мы выяснили, что перед нами батальон хорошо вооружённых, отборных немецких солдат.

Впоследствии было точно установлено, что против нас сражался в полном составе первый батальон 194-го полка 71-й стрелковой дивизии 6-й немецкой армии под командованием «рыцаря железного креста» капитана Гинделянга.

Нас же, прижатых к берегу, было всего человек 60.

Около 8 часов вечера мне доложили, что большая группа немецких автоматчиков, под прикрытием пулемётного огня, по балке от Домов специалистов продвигается к городской переправе. Около пивного завода немцы захватили две пушки, расчёты которых погибли, и готовятся открыть из этих пушек огонь.

Надо было немедленно принимать решение. Переправа от моего командного пункта была в 250 метрах, пивной завод — в 150 метрах. Я решил контратаковать противника с двух сторон. Ромашков возглавил группу бойцов из 15 человек. Столько же примерно было и в моей группе. С криком «ура» одновременно с Ромашковым мы бросились в атаку. По-видимому, немцы не были осведомлены о нашей численности. Дружная атака завершилась успехом. Пушки снова были наши.

Больше всего беспокоило то, что боеприпасы подходили к концу.

Стемнело. В небе — со стороны противника — повисли ракеты.

Немецкая авиация продолжала налёты на территорию заводов. В Нефтесиндикате загорелись баки с горючим. Горящая нефть плыла по Волге. Она приближалась к нам. Жуткая картина! Горящая нефть может отрезать нас от левого берега, откуда мы с минуты на минуту ждём помощи.

— Это грознее, чем немецкие автоматчики. Неужели мы погибнем? — сказал Ромашков, когда мы вышли с ним на берег Волги.

Я ему ничего не ответил.

О чём я только ни думал тогда…