Лев Прозоров - Святослав

И попал в эту ловушку князь не по недомыслию. Византийцев предупредили болгары. Они, как видно, предпочли «братьев во Христе» из Византии, звавших их, болгар, «жалким и гнусным народом», кровным братьям-русам. Заблаговременно извещенные греки успели перебросить к месту высадки русского десанта огнеметные корабли-хеландии патриция Феофила Синкела.

Однако уже через три года Игорь собрал новое войско, пополнил выжженную дружину выходцами с Варяжского моря — и об этом еще вспомним, — и взял с собой печенежскую орду. Вот когда перепуганные греки — они-то ожидали, что варвары долго еще не появятся на горизонте — и поспешили с откупом.

Игорь не забыл ужаса первого греческого похода, не забыл, что в его войске немало и свежесобранных ополченцев, и недавно взятых в дружину варяжских удальцов. Как-то покажут себя в бою? Впрочем, и так было ясно, как. Вожди варяжских дружин откровенно советовали князю взять откуп.

Великий князь последовал совету, дань взял и двинулся домой, в Киев. Впрочем, и болгарского предательства он не забыл — «повелел печенегам воевать Болгарскую землю».

С ужасом вспоминал Феофилакт Болгарский тот год: «Их набег — удар молнии. Их отступление тяжело и легко в одно и то же время: тяжело от множества добычи, легко от быстроты бегства. Вот они здесь — и вот их уже нет. Они живут грабежами чужих стран, не зная иного обогащения, кроме войны и добычи, а своей страны не имеют. Но хуже всего, что народ этот бесчисленным множеством своим превосходит лесных пчел».

Но стоп! Что такое? Почему и каким образом киевский князь может что-нибудь повелеть этой буйной орде?

А вот таким. Вы не забыли: Игорь Рюрикович — безрассудный авантюрист, бездарный полководец? Так вот, когда в 915 году «пришли впервые печенеги на русскую землю», «безрассудный авантюрист» сумел заключить с кочевниками мир. Не иначе, как сумел Сын Сокола объяснить новым соседям: Русь не легкая добыча. Ясное дело, не словами объяснял. Подобные разбойные народцы от веку понимают один язык — язык силы. Проще говоря, печенежские вожди обломали зубы об Игоревы дружины, «сохранили лицо», заключив мир, и быстро откочевали к Дунаю.

А еще пять лет спустя в летописи появляется скромная строчка «Игорь воеваша на печенегов». И все. И ничего более, кроме того, что двадцать четыре года — целое поколение — спустя Игорь мог «повелеть» печенегам, и те покорно повиновались. Кроме того, что напасть на Русь печенеги решились впервые еще двадцать четыре года спустя — в 968 году.

Вспомним Феофилакта Болгарского. Можно вспомнить и византийца Кедрина, писавшего, что печенеги не знают договоров, смеются над клятвами и почитают лишь силу. Как надо было разбить это племя, чтобы два поколения из памяти степняков не изгладились три страшных слова: Киев, Русь, Игорь?

И не просто разбить. Обратите внимание — Игорь «воевал на печенегов». Не отбил набег. Даже не разгромил нашествие. Пошел на них. Значит — в степь. И победил.

За полторы тысячи лет до Игоря в ту же степь вторгся персидский царь царей Дарий, по заслугам, в общем-то, прозванный Великим. Греческий историк Геродот сообщает, что в войске царя царей шло семьсот тысяч воинов . Для сравнения — Великая армия императора Франции Наполеона Бонапарта насчитывала «всего» шестьсот тысяч. Чингисхана с крестоносцами можно даже не упоминать. Врагом Дария в той войне были дальние предки печенегов — скифы.

Все, что смог Дарий — с трудом спас себя и жалкий остаток своих полчищ. Действительно, Великий: его предок Кир, основатель Персидской державы от Средней Азии до Египта, потерял и войско, и голову, сунувшись в степь. После Дария один из полководцев Александра Македонского, победителя персов, захватившего их страну вкупе с Балканами и Египтом, канул в той степи, как камень в воду, со своей армией. Не спасся никто . Римляне, покорив полмира, в степь благоразумно не совались, а это одно о многом говорит.

Вооружение Игоря и его воинов ничем, в принципе, не отличалось от такового же у Дария, Кира или римлян. И тем не менее «бездарный» Игорь стал первым полководцем земледельческого, оседлого народа, разбившим кочевников на их же территории, в степи. И не просто разбившим — превратившим в вассалов. На сорок восемь лет внушившим разбойным дикарям ужас перед именем Русь. Избавившим два поколениярусских людей от страха перед степью, от гари спаленных сел, от свиста стрел и арканов, от рабского горького пота.