Иван Черных - Тайфун

Тогда на выходку ревнивца Родионов лишь усмехнулся: считает его виновником своих бед и не хочет объясниться - ради Бога, это его проблема, Владимир ни в чем не виноват и оправдываться не собирался. Это было пять лет назад. Теперь же перед ним сидел полковник, представитель вышестоящего штаба, старший инспектор службы безопасности полетов, от которого зависела судьба командира эскадрильи: что он напишет в акте расследования летного происшествия, то и примет за аксиому начальство. Хотя Вихлянцев заверил, что за прошлое зла не таит, Владимир Васильевич знал: полковник чрезвычайно подозрителен и самоуверен, а это не может не сказаться на его выводах. И коль он помнит сочинскую историю, червячок сомнения об интимных отношениях Владимира с его женой все ещё точит его сердце...

- Дело ваше, - повторил Родионов. - Но я уверен, что Горелов заменил фильтр.

Зазвонил телефон. Вихлянцев взял трубку.

- Слушаю...

По мере того как ему что-то говорили, его круглое лицо вытягивалось, глаза расширялись.

- Где, говорите?.. А почему он так поздно доложил?.. Понятно... Корабли, разумеется, пока не могут выйти на поиски?.. Да, да, конечно...

Владимир Васильевич понял, что речь идет о перехватчике Соболевского. И когда Вихлянцев положил трубку, спросил:

- Что с ним? Где?

- Упал в море, недалеко от берега. Пограничники позвонили. Им сообщил один рыбак, видевший, где упал самолет.

В дверь несмело постучали, вошел старший лейтенант Горелов, держа в руке фильтр.

- Вот он, - техник подошел к полковнику и протянул ему прибор. Кладовщик просто забыл записать. Можете спросить у него.

Вихлянцев вышел из-за стола, взял фильтр, повертел его в руках.

- Чем докажешь, что это тот самый, с того самолета, на котором ты выполнял регламентные работы? А спрашивать у кладовщика, наверняка твоего дружка и собутыльника, уволь, сердечный. Я верю только фактам. А факты таковы: только что нам сообщили, что самолет упал в море недалеко от берега. Тянул на аэродром, медленно снижаясь. Потому что движок сдал засорился фильтр. Другой версии у меня пока нет.

- Но летчик не стал бы молчать, - возразил Родионов, хотя понимал переубедить полковника вряд ли удастся. И не ошибся.

- Летчик, может, и не молчал. - Полковник сделал паузу. - Молчала радиостанция, - и недобро ухмыльнулся. - Вы свободны.

3

По небу, едва касаясь крыш домов, неслись темно-сизые косматые облака. Военный городок, приютившийся у сопок невдалеке от аэродрома, казался угрюмым, придавленным этими облаками. Шквалы ветра обрушивались из-за сопок, ломали деревья и телефонные столбы, срывали крыши с домов. Вой и стон стояли вокруг, будто на похоронах, терзая и без того растревоженную душу Владимира Васильевича.

Он шел домой, с трудом преодолевая ветер, раздумывая над сложившейся ситуацией, над версией Вихлянцева. Ироничные вопросы, короткие, как выстрел, говорили об уверенности инспектора в причине катастрофы. Упрямый и подозрительный он ухватился за первую попавшуюся зацепку, и то ли у него не хватает здравого смысла глубже проанализировать другие аспекты дела, то ли он просто не хочетутруждать себя, стараясь побыстрее закончить дело и убраться из этого глухого, забытого Богом захолустья... Пологое снижение самолета и молчание летчика могли быть из-за того, что Соболевский потерял сознание, хотя на здоровье он никогда не жаловался... Перехватчик мог врезаться в какой-либо летательный предмет - в шар-зонд, осколок от сгоревшего спутника, метеорит... Могли и американцы со своего разведчика провести какой-нибудь эксперимент...

Но все это из области предположений. А у Вихлянцева имеются конкретные вещественные доказательства: топливный фильтр низкого давления, запись в рабочей тетради техника, приписки налета некоторыми летчиками...

О приписках Владимир Васильевич знал, просил подчиненных не делать этого. А как не сделаешь, если без определенного налета не засчитывается выслуга год за два, не положено летного пайка. И разве по своей вине они летают раз в месяц, а то и того реже? Нет топлива. Вот и приходится "химичить". И так поступают не только в его эскадрилье, так поступают теперь во всех военно-воздушных силах... Хотя, какие теперь это силы. Голодная стая ворон...

Подходя к солдатской казарме, Владимир Васильевич увидел у общественного сортира возившегося в выгребной яме младшего сержанта Ярочкина, механика самолета. Рядом с ним стоял уполномоченный особого отдела старший лейтенант Гаврилов и давал какие-то указания. Сержант длинным шестом, на конце которого была прикреплена "кошка", шарил в яме и периодически вытаскивал оттуда листы бумаги.