В Барышников - Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

Таким был курс, взятый сразу после заключения мирного договора. Составляющими его являлись, с одной стороны, опасения за безопасность страны в дальнейшем, а с другой — стремление по возможности возвратить утраченные территории. Впоследствии этот курс приобрел новые черты. Оценивая настроения в Финляндии бывший пресс-атташе германского посольства в Хельсинки Ганс Метцгер писал в своих воспоминаниях, что «большая часть населения Финляндии и ее руководство хотели возникновения войны, так как желали возвращения Выборга и Карелии (Карельского перешейка. — В. Б. ), а также Ханко, поскольку без войны этого не осуществить». [287] Metzger H. Poliittiset aseveljet. Hels., 1986. S. 22. Естественно, подобные представления не совпадали с позицией Паасикиви, который прежде всего, судя по его донесениям, стремился предотвратить возникновение новой войны.

К тому же линия финляндского руководства в целом хорошо просматривалась. Советские дипломаты, работавшие в Финляндии, фиксировали различные проявления неблагополучно складывающейся там для СССР обстановки. Из советского полпредства в Хельсинки, как и по другим каналам, в Москву поступала информация о нагнетании негативных настроений финской печатью, направленных против СССР, выражавших горечь и обиду за жертвы, понесенные в «зимней войне». Осуществлявший контроль над печатью Кустаа Вилкуна подтверждал, что линия, которая проводилась цензурой в области внешнеполитической информации, «была направлена на осуждение Советского Союза». [288] Vilkuna K. Sanan valvonta. Hels., 1962. S. 26.

Учитывая складывающуюся ситуацию, в полпредстве СССР предпринимались меры для того, чтобы избегать осложнений в отношениях с Финляндией. С целью установления добрых отношений и налаживания более тесных контактов в начале апреля НКИД посчитал необходимым, в частности, организовать в советском представительстве в Хельсинки дипломатический прием по случаю окончания войны. Как отмечали участники этого приема, «он оказался многолюдным», к чему, собственно, и стремились советские дипломаты. В ходе встреч и бесед на этом приеме советская сторона стремилась прежде всего подтвердить желание СССР установить новые, дружественные отношения с Финляндией. [289] Синицын E. Резидент свидетельствует. С. 66–67.

Стали проявлять все большую активность и представители НКВД, которые работали в Хельсинки «под дипломатическим прикрытием». Глава советской резидентуры в Финляндии тогда советовал своим коллегам, что именно они должны были учитывать в процессе общения с финскими гражданами. Требовалось, чтобы беседы с населением носили дружественный, доброжелательный характер, в ходе которых необходимо было разъяснять, что Советский Союз войны с Финляндией не хотел. Имелось в виду, что еще до начала войны на переговорах в Москве с финляндской делегацией СССР «за уступку части Карельского перешейка отдавал территорию в два раза больше в Центральной Карелии». [290] Там же. С. 67. Таким образом, линия поведения советских дипломатов была направлена к одной цели: растопить лед отчуждения и нетерпимости у финского населения к своему восточному соседу.

Была разработана и целая программа действий, которую надлежало осуществить для скорейшей ликвидации последствий «зимней войны» и преодоления проблем и неурегулированности межгосударственных отношений. В частности, предполагалось ускорить обмен военнопленными, поскольку в Финляндии распространялись слухи, что их пленных «русские будут судить и отправлять в Сибирь». Предполагалось также в кратчайший срок вывести советские войска с территории, которая по Московскому мирному договору входила в пределы Финляндии. Для преодоления кризиса межгосударственных отношений следовало незамедлительно приступить к налаживанию экономического сотрудничества двух государств. Заметим, что эта программа появилась в недрах советской резидентуры в Финляндии и была направлена Л. П. Берии. Вскоре ее быстро стали реализовывать, поскольку выдвинутые предложения получили поддержку, о чем были «даны соответствующие указания». [291] Там же.

В конце мая 1940 г. в Москве начались торговые переговоры, которые, по мнению финской стороны, протекали хорошо, и уже 27 мая в принципе удалось согласовать общий договор и платежное соглашение, [292] Paasikivi J. K . Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 121. а через месяц все документы были подписаны. При этом стороны предоставляли друг другу «режим наибольшего благоприятствования». Общий товарооборот между двумя странами в 1940 г. должен был составить 15 млн. долларов. [293] Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 1. M., 1995. С. 389–390; Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 2 (Ч.: 2). М., 1998. С. 803. «Вообще, — отмечал по этому поводу Ю. К. Паасикиви, — торговые отношения между Финляндией и Советским Союзом были выгодными в экономическом отношении и объективно служили оздоровлению обстановки между обеими странами». [294] Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 119. Но торговля Финляндии с СССР не получила тогда еще серьезного развития, и грузооборот оставался пока на весьма незначительном уровне. [295] См.: Jokipii M. Jatkosodan synty. S. 54–55. Для финнов было очевидно, что Москва «держит в поле зрения и экономические дела». [296] Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. Osa II. S. 5.