В Барышников - Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

В начале июня в Общество входило 2,5 тыс. человек, в июле — 10 тыс., в августе — 30 тыс., а в конце года — 40 тыс. членов. При этом по всей стране возникло 115 его местных организаций. [306] Viitala H. M. Rauhanoppositio. Pori, 1969. S. 22, 46. Очевидно, если бы не гонения на сторонников развития добрососедских отношений с СССР и запрещение Общества в декабре 1940 г., численность его продолжала бы увеличиваться. Однако в правительственных кругах считали, что само существование Общества мира и дружбы с СССР «опасно для страны», поскольку в нем мыслили об «изменении политического устройства». [307] Jatkosodan kujanjuoksu. Porvoo; Hels.; Juva, 1982. S. 113–114.

Таким образом, ситуация в советско-финляндских отношениях приобрела несколько иное качественное состояние, отличное от того, которое было в предшествующий период. Подозрительность в отношениях между двумя странами сохранилась, но одновременно с этим в Финляндии шел процесс дифференциации в подходе к осуществлению восточной политики, поскольку определенная часть общества стала более открыто выступать за улучшение отношений с СССР. Однако прежнее финское руководство фактически продолжило ту политическую линию в стране, которая осуществлялась в 30-е годы, добавив к этому определенную «скрытую» цель вернуть все то, что было утрачено во время «зимней войны».

Позиция государственно-политического и военного руководства Финляндии наиболее четко выражалась на закрытых заседаниях парламента. Там твердо звучали голоса, что «этот мир не будет окончательным» и «надо считать его перемирием». [308] Salaiset keskustelut. S. 33.

В духе таких заявлений прозвучало и письменное обращение К. Г. Маннергейма от 14 марта 1940 г., направленное государственному совету. В нем маршал, ссылаясь на «неопределенность» сложившегося политического положения, считал необходимым, чтобы «полевая армия временно оставалась на новых местах дислокации, причем достаточно усиленная» соответствующей реорганизацией. [309] KA. G. Mannerheimin kokoelma. 611. Päämaja 1939–1944.

Казалось бы, что после заключения мира должны были бы сократиться ассигнования на военные цели. Этого однако не произошло. В 1940 г. они составили 71 % всего государственного бюджета страны. Был образован специальный штаб военной экономики с непосредственным подчинением главнокомандующему, которым по-прежнему оставался Маннергейм, хотя по конституции в мирное время этот пост должен был занимать президент страны. Шли интенсивные закупки вооружения за рубежом, в особенности самолетов, артиллерийских орудий, стрелкового оружия и боеприпасов. Численность армии, несмотря на проведенную демобилизацию, оставалась значительной. Летом 1940 г. в ее рядах находилось почти 200 тыс. человек, причем около 25 тыс. из них были резервистами. [310] Suomen sota 1941–1945. 11. Hels., 1975. S. 116. По словам профессора Ю. Невакиви, в самой Финляндии говорили иностранцам, что ее вооруженные силы «были теперь сильнее, чем когда-либо прежде». [311] Nevakivi J. Ystävistä vihollisiksi. Suomi Englannin politiikassa 1940–1941. S. 28.

Принимавшиеся меры военного характера обосновывались в Финляндии сохранявшейся все еще определенной угрозой со стороны Советского Союза. У финской разведки имелись даже сведения (весьма далекие от реальности) о дислокации значительного количества советских войск [312] SA. Sark. 1993/4 (1940). в приграничных с Финляндией районах. 22 марта Маннергейм решил незамедлительно приступить к срочному укреплению новой границы. [313] Jalanti H. Suomi puristuksessa 1940–1941. S. 51.

В руководящих финских правительственных и военных кругах с весны 1940 г. стали обсуждать вопрос о поиске союзников. В СССР с получением такой информации проявляли, естественно, весьма настороженное отношение. Позднее Паасикиви получил из Хельсинки указание, каким образом он должен отвечать на возможные запросы с советской стороны в этой связи. «Если возникнут разговоры с Молотовым по поводу предложений западных держав об оказании помощи Финляндии», говорилось в направленной посланнику телеграмме, то следует подчеркнуть, что еще во время переговоров в Москве в марте 1940 г. Финляндия разъяснила свою позицию и, в частности, «заявила о неприемлемости» положении мирного договора. [314] UM. 12 L/34. — Телеграмма Р. Виттинга в Москву Ю. К. Паасикиви 6.7.1940.

Советское руководство оценивало такой ход событий, как сохранение Финляндией ориентации на англо-французских союзников. По воспоминаниям Е. Т. Синицына, Молотов тогда указывал, что против СССР в Финляндии «интриги… ведут в первую очередь Франция, Англия и США». [315] Синицын Е. Резидент свидетельствует. С. 62. При этом определенные условия подозревать эти державы, особенно Великобританию, в скрытых контактах с Финляндией у Москвы, очевидно, имелись. Было заметно, что Англия, например, продолжала занимать видное место во внешнеэкономических контактах Финляндии. Это, как можно было представить, привело бы к тому, что «связало бы финскую и английскую военную экономики». [316] Berry R. M. American Foreign Policy and the Finnish Exception. Hels., 1987. P. 82.