В Барышников - Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

В Хельсинки и с опасением, и с пристальным вниманием следили за поведением Советского Союза с первых дней после заключения мирного договора. Вместе с тем то, что происходило непосредственно за пределами границы с СССР, не могло вызывать особого беспокойства. В соответствии с положениями мирного договора советские войска, находившиеся у новой границы, к 5 апреля 1940 г. передали ее охрану пограничникам и были отведены в места своей постоянной дислокации. [258] Органы безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Т. 1. Кн. 1. С. 164; Там же. Кн. 2. М., 1995. С. 274. При этом шел процесс сокращения частей и перевод их на штаты мирного времени, хотя основные работы по демаркации советско-финляндской границы начались только 25 мая 1940 г., а в районе Ханко — 16 июня. [259] Ulkoasiainministeriön arkisto (далее — UM), 12 L / 34. Из политической информации МИД Финляндии № 55. Численность войск Ленинградского военного округа сокращалась вдвое. Вместо шести армий в округе осталось всего три: 14-я — в Заполярье, 7-я — в Карелии и 23-я — на Карельском перешейке. Из пятнадцати дивизий сухопутных войск к северу от Ленинграда государственную границу прикрывало уже только шесть. [260] Российский государственный военный архив (далее — РГВА). Ф. 25888. Оп. 13. Д. 37. Л. 45; Ф. 37977. Оп. 1. Д. 37. Л. 46; см. также: Олейников Г. А. Героические страницы битвы за Ленинград. Исследование хода и анализ некоторых операций и сражений на Северном (Ленинградском) и Волховском фронтах 1941–1942 годов. СПб., 2000. С. 13–14.

С учетом складывавшейся сложной международной обстановки советское военное командование стало заниматься прежде всего созданием надежной обороны вдоль новой границы. С весны 1940 г. развернулось строительство на Карельском перешейке, а также в северном Приладожье, Выборгского, Кексгольмского и Сортавальского укрепленных районов. [261] Архив штаба Ленинградского военного округа (далее — АШ ЛВО). Ф. 1. Оп. 1859. Д. 3. Л. 25. Кроме того, принимались меры по обеспечению защиты с моря и с суши военно-морской базы Ханко, а в Заполярье — подступов к Мурманску.

Правительство СССР лишь требовало от Финляндии строго придерживаться мирного договора. Как отмечал финский историк Маркку Реймаа, «Советский Союз проявил готовность осуществлять реализацию мирного договора без новых политических требований». [262] Reimaa M. Puun ja kuoren välissä. Rytin toinen hallitus (27.3-20.12.1940). Ulkopoliittisten vaihtoehtejen edessä. Keuruu, 1979. S. 120. Это подтверждал и анализ, который был сделан в то время немецким послом в Москве Ф. В. Шуленбургом. 30 марта германский дипломат сообщил в Берлин: «Все наши наблюдения… подтверждают тот факт, что советское правительство полно решимости сохранить в настоящий момент нейтралитет». Это заключение относилось в целом к советской внешнеполитической линии, но отмечалось в данном случае Шуленбургом применительно к отношениям с Финляндией. [263] 1939–1941. Советско-нацистские отношения. Документы. Париж; Нью-Йорк, 1983. С. 138.

Если же говорить о концептуальных положениях советской внешней политики по «финляндскому вопросу» в этот период, то следует учитывать, что в СССР сразу же после окончания войны стремились к нормализации своих отношений с Финляндией и даже к возможному их улучшению. Тогда в Наркомате иностранных дел дипломатам, направляющимся в Хельсинки, ставилась четкая задача — «сделать Финляндию дружественной нам страной, выветривая из нее дух недоверия, враждебности и ненависти к нам». В частности, 14 марта такое задание получил лично от В. М. Молотова Е. Т. Синицын, один из первых советских дипломатов, командировавшихся в Финляндию. [264] Синицын Е. Резидент свидетельствует. М., 1996. С. 62. Подобную же линию проводила в отношениях с финскими представителями и советский посланник в Стокгольме А. М. Коллонтай. [265] См.: Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939-41. II. Porvoo, 1958. S. 1.

Более того, руководство СССР пыталось в тот период согласовывать свои дипломатические шаги с Финляндией. Так, 19 марта, когда в Москву прибыли финские дипломаты Ю. К. Паасикиви и В. Войонмаа для обмена ратификационными грамотами подписанного мирного договора, то Молотов, который принимал эту делегацию, поинтересовался, как отнесутся в Финляндии к тому, что советским полпредом в Хельсинки вновь вернется В. И. Деревянский. Финские представители заявили Молотову, что назначение Деревянского на пост полпреда нежелательно, поскольку он «был посланником во время вспыхнувшей войны». [266] UM. 12 L / 34. Из политической информации МИД Финляндии № 55. Такое заявление в Москве посчитали необходимым учесть, и главой советского представительства был назначен И. С. Зотов, который до этого с ноября 1937 г. занимал подобный пост в Латвии и был хорошо знаком с прибалтийскими проблемами. [267] Полпреды сообщают… Сборник документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией. Август 1939 — август 1940 г. М., 1990. С. 512.