Феликс Арский - Страбон

Что же касается точных расстояний, размеров земель, то здесь царил полнейший хаос. Достаточно сказать, что Страбон, как и его современники, считал Африку менее крупным континентом, чем Европу. Британия казалась ему треугольником или вытянутым ромбом. Границы Европы исчезали в туманных северных морях и в бескрайних неведомых просторах Скифии и Сарматии.

Впрочем, «бескрайние» — слишком сильный эпитет. «Края» ойкумены, хотя их никто толком не видел, давно уже были определены, можно даже сказать, вычислены. Во времена Страбона господствовало твердое убеждение, что земля — шар, находящийся в центре Вселенной (хотя еще в III веке до н. э. Аристарх Самосский высказал поразительную по дерзости мысль, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот!). Земля делится на пять поясов — жаркий, холодные (где жизнь считалась невозможной) и умеренные. Ойкумена же включает в себя три материка — Европу, Ливию и Азию — и по форме напоминает хламиду. Границы ее почти полностью совпадают с границами умеренного пояса в северном полушарии. Протяженность же ее — 70 тысяч стадиев с запада на восток и 30 тысяч — с севера на юг.

Экватор, пишет Страбон, делит земной шар пополам. Линия же, соединяющая полюса, в свою очередь делит надвое каждое из полушарий. «В одном из этих четырехугольников лежит наш обитаемый мир, омываемый морем, похожий на остров». Большая часть этого моря считалась недоступной для плавания как на севере, так и на юге. Запад же оставлял богатую пищу для фантазии.

Еще Аристотель в трактате «О небе» замечал: «Наблюдения над, звездами показывают, что Земля не только шарообразна, но и невелика по размерам. В самом деле, небольшое перемещение к югу или северу заметно меняет наш горизонт… перемещаясь к югу, мы видим одни звезды, к северу — другие… Вот почему не такую уж невероятную мысль высказывают те, кто предполагает, что области у Геркулесовых столбов сообщаются с областями, лежащими близ Индии, и что, таким образом, океан есть единое целое. Защитники этой точки зрения в качестве доказательства ссылаются на то, что такие животные, как слоны, встречаются на обоих названных концах земли. Отсюда делают вывод, что они сообщаются друг с другом». [16] Аристотель. О небе, II, 14.

Позднее масштабы этого Океана увеличивались. Эратосфен, по сообщению Страбона, утверждал, что «что если бы огромные пространства Океана не служили препятствием, можно было бы доплыть из Иберии в Индию по одному и тому же параллельному кругу». Страбон также приводит слова Посидония о «беспредельном пространстве» океанских вод.

Современник же Страбона, Сенека настаивал на том, что от одной оконечности ойкумены до другой «ничтожнейшее расстояние, если благоприятный ветер наполнит паруса». Большинство, однако, не смотрело на вещи столь оптимистично. Ученые и философы допускали также, что неведомые области вовсе не обязательно должны быть безлюдны. Сам Страбон проявлял разумную осторожность в формулировках: «Обитаемым миром мы называем тот, в котором живем и который знаем; возможно, что в одном и том же умеренном поясе — два обитаемых мира и даже больше, особенно близ параллели, идущей через Афины и Атлантический океан».

Не исключалось, что в южном полушарии, в таком же умеренном поясе, существуют «антиподы», или «антэки» («живущие напротив»).

Воображение рисовало и более смелую картину. За Атлантическим океаном, писал еще один современник Страбона — Плутарх, есть другой материк. О нем говорили в I веке н. э. Диодор Сицилийский, Плиний Старший, Помпоний Мела. Сенека позволил даже себе в трагедии «Медея» предсказать: «Настанет время, Океан разорвет оковы естества, и будет открыта громадная земля, и Фуле уже не будет краем света».

Кто знает, не прочел ли четырнадцать веков спустя этих пророческих строк отважный генуэзец, рискнувший бросить вызов Атлантическому океану? Во всяком случае есть основания полагать, что Колумб знал о подобных догадках античных ученых.

Правда, как заметил английский исследователь Дж. Томсон, «выдумал» Америку уже в IV веке до н. э. философ Платон, поведавший в диалогах «Тимей» и «Критий» о таинственно исчезнувшем царстве атлантов. «И какой же другой рассказ больше всего похож на истину, а не на выдумку?» — недоумевал мудрейший Сократ в диалоге «Тимей». И Страбон высказывает свое (и не только свое) отношение к этому, уже тогда весьма интригующему сюжету: «У Посидония правильно сказано, что земля иногда поднимается и оседает, а также испытывает перемены от землетрясений и других подобных явлений… С этим он удачно сопоставляет сообщения Платона о том, что история об острове Атлантида, возможно, вовсе не является выдумкой. Платон передает, что Солон, расспросив египетских жрецов, говорил, что Атлантида некогда существовала, но исчезла; это был остров не меньше материка» (у Платона, чтобы быть точным, Атлантида превосходила Азию и Ливию, вместе взятые).