В. Бредихин - Лубянка - старая площадь

Это происходит в стране, народ которой общим участием в борьбе с фашизмом доказал верность идеям Маркса - Энгельса - Ленина. А вы, Михаил Александрович, боитесь мнений и суждений этого народа? Вы хотите этот народ лишить его конституционного права на свободу печати?

Требуя свободы печати, Солженицын вместе с тем ждал от Съезда писателей защиты от произвола, творимого над ним лично. Вы, конечно, письмо Солженицына читали. И как вы откликнулись на этот крик о помощи? Чем помогли собрату по перу, как, скажем, русская общественность некогда шла на помощь Максиму Горькому?

Нет, вы пошли другим - закономерным для вас - путем. Вы фактически ответили на письмо Солженицына с трибуны Съезда, заведомо зная, что автору письма не будет предоставлена трибуна ни на Съезде, ни в печати. Вы присоединили свой голос к тем, кто систематически травит талантливого писателя. Название такому поступку дайте сами, так как мне в этом случае трудно отрешиться от некоторых определений «колымского стиля».

В своей безмерно раздутой себявлюбленности вы не считаете для себя обязательным говорить с делегатами Съезда уважительно и серьезно. Вы полагаете, что с ними достаточно играть роль деда Щукаря, которому дозволительны и пошлое балагурство, и заезжательство, и пренебрежение к товарищам по литературному цеху, которые возмущаются нестерпимыми цензурными тисками.

Трудно без возмущения читать вот эти слова, достойные черносотенца:

«Мир охвачен тревогой и беспокойством. А кое-кому хочется "свободы печати" для всех - "от монархистов до анархистов".

Что это - святая наивность или откровенная наглость?

Эти алчущие "свободы" пытаются вести свою тлетворную работу среди наших молодых. Нет, господа, ничего не выйдет у вас!»

Так мы, требующие восстановления ленинских указаний о печати, правды - даже самой жестокой и беспощадной - в искусстве и в истории, борьбы с бюрократией по-ленински, мы для вас - «господа», «тлетворно» влияющие на молодых?!

Это - не единственная гнусность в вашем балагурстве на Съезде.

Что-ж, каждое время имеет своих Булгариных!

Советую вам, господин Шолохов, прочитать дневник Никитенко, бывшего цензора времен Николая Первого. Он, этот чиновник тирана, всеевропейского жандарма, был, по своим мыслям и делам, культурней и благородней вас.

Вот что он, этот цензор и преподаватель литературы, записал в декабре 1844 года:

«Я должен преподавать русскую литературу, - а где она? Разве литература у нас пользуется правами гражданства? Оста-ется одно убежище - мертвая область теории. Я обманываю и обманываюсь, произнося слова развитие, направление мыслей, основные идеи искусства. Все это что-нибудь и даже много значит там, где существуют общественное мнение, интересы умственные и эстетические, а здесь - просто швырянье слов в воздух. Слова, слова, слова! Жить в словах и для слов, с душою, жаждущею истины, с умом, стремящимся к верным и существенным результатам, - это действительно глубокое злополучие».

Никитенко, чиновник Николая Палкина, не имея мужества открыто и смело выступить против цензуры, хотя и не защищал ее в открытых выступлениях, «отводил душу» в разговоре со своим дневником. А вы всходите на самые высокие трибуны и, с балагурством Щукаря, на весь мир возглашаете истины, достойные Скалозуба и Фамусова.

Для вас и подобных вам ленинский период партии, тот образ жизни, мышления и творчества в нашей стране, нормы общественной и партийной морали, свободы слова и печати - все это «не существовало», для вас это - вымысел, «то, чего не было» (по Ропшину-Савинкову).

Недавно, выступая в Вешенской перед молодыми писателями, вы, как сообщила «Комсомольская правда», заявили: «Я - ценитель красоты и мужества».

Извините, что-то я этого не заметил (судя по вашему поведению и творчеству), но ловлю вас на слове.

Если вы действительно мужественны и верите в то, что защищаете правое дело, то не прячьтесь за спины тех, кто до сих пор лишает слова ваших оппонентов. Выходите на честный литературный бой. Добейтесь опубликования писем Л. Чуковской, А. Сол-женицына, а также этого моего и дайте на них открытый ответ.

Нет, и в этот раз вы укроетесь за заборы своей усадьбы, охраняемой милицией.

Подписываюсь под письмом Л. Чуковской и ее утверждением, что вы своими выступлениями вычеркнули себя из числа честных писателей и сами себе роете бесславную могилу.

Июль, 1967 г[од]

ЦХСД, ф. 89, оп. 67, д. 14, лл. 2-6 (копия). №12 Записка Ю. Андропова в ЦК КПСС от 16 апреля 1968 года Секретно