Джудит Херрин - Византия. Удивительная жизнь средневековой империи

Несмотря на такую «бездну презрения» к Роману I, старший сын Константина был назван Романом, а женился он на западной принцессе Берте. В адресованной сыну книге Константин всячески старался подчеркнуть высокое происхождение Берты: «Ее отцом был король Гуго, а дед славного короля Гуго происходит из рода Карла Великого, о котором много песен и рассказов, повествующих о его воинских подвигах. Сей Карл был единоличным правителем всех королевств, а царствовал сам в великом королевстве франков. …Берта, прибывшая в Константинополь и обручившаяся с „рожденным в пурпуре“ Романом, сыном Константина, христолюбивого деспота, была дочерью сего славного короля Гуго. Она звалась Бертой по имени своей бабки, старшей Берты, что царствовала после смерти Адельберта, своего мужа, и переименована была в Евдокию, по имени и бабки, и сестры Константина, христолюбивого деспота». [41] Ibid.

Однако Евдокия умерла довольно скоро, и Роман II (959–963) выбрал жену, которая, если верить слухам, являлась дочерью хозяина постоялого двора.

Несмотря на титул, жизнь многих porphyrogennetoi вовсе не была легкой, как и у Константина VII. Его внук, Василий II, тоже унаследовал трон, будучи еще ребенком, – в 963 г., а власть получил в 976 г. Во время первых десятилетий своего правления ему противостояли семьи Фока и Склир, а Василий Лакапин, parakoimomenos – главный евнух и китонит – манипулировал им как хотел. В 987 г., когда Василий пытался подавить мятеж, он принял военную помощь киевского князя Владимира, но за это пришлось заплатить высокую цену. Молодой император обещал, что его сестра Анна выйдет замуж за Владимира. За это Владимир обещал принять крещение и сделать христианами своих подданных. Последовательность событий не вполне ясна, но результат очевиден: Анна вышла замуж за князя Владимира и переехала в Киев, где стала насаждать византийские привычки. Многочисленные византийские клирики, сопровождавшие ее в поездке из Константинополя, также стали пропагандировать ортодоксальные практики, поощряли монашество и продвигали византийскую культуру. Несмотря на предостережения Константина VII против браков porphyrogennetoi принцесс с иностранцами, этот инструмент активно использовался в дипломатии, также византийские принцы женились и на западных невестах.

Самые удивительные примеры porphyrogennetoi , преодолевших все трудности и воплотивших свои претензии на императорскую власть, – Зоя и Феодора, две племянницы Василия II. Поскольку сам Василий так и не женился, сестры стали последними живыми наследницами Македонской династии, основанной Василием I. Представляется странным, что ни Василий II, ни его брат Константин VIII, их отец, не сумели обеспечить продолжения рода, выдав сестер замуж. Зоя, которая, как утверждают, слыла красавицей, была помолвлена с юным принцем, наполовину византийцем, Оттоном III. Однако, приехав в Италию в 1002 г., Зоя узнала о его смерти. В 1028 г., когда ее отец Константин VIII почувствовал приближение смерти, он устроил брак Зои с престарелым генералом Романом III Аргиром (1028–1034), но у них не было детей. После смерти первого мужа Зоя возвела на трон еще троих мужчин: Михаила IV (1034–1041), Михаила V (племянника могущественного придворного – евнуха, которого она усыновила; правил в 1041–1042) и Константина IX Мономаха (1042–1055). Михаил IV ушел в монастырь, Михаил V попытался узурпировать императорскую власть, сослав Зою в монастырь, что спровоцировало население Константинополя на бунт. Его ослепили, и две сестры porphyrogennetoi были восстановлены в правах. Судя по всему, в столице не сомневались: Зоя и Феодора – единственные законные наследницы Македонской династии.

С согласия Зои Константин IX поселил свою любовницу Марию Склирену в Большом дворце, в комнате, расположенной в противоположном крыле от императорских покоев. Он возвысил ее до весьма почетного положения, но народный гнев не позволил назвать ее императрицей. Несмотря на три брака, ни один из мужей не подарил Зое столь нужного ей ребенка, и в 1050 г. она умерла, оставив у власти Константина IX. Он завел еще одну любовницу и в отсутствие посторонних называл ее императрицей. Но на публике Феодора porphyrogennetoi оставалась единственной женщиной, которой разрешалось использовать этот титул. Узнав, что Константин IX умирает, Феодора вернулась в город, чтобы потребовать трон, и легко привлекла на свою сторону дворцовую стражу. Историк XI в. Пселл пишет, что «были определенные факторы, которые сделали ее влияние на них всесильным: факт, что она была „рождена в пурпуре“; ее мягкий характер, печальные обстоятельства ее прежней жизни». [42] Michael Psellos, Fourteen Byzantine Rulers, tr. E. R. A. Sewter (London, 1966). P. 260.