Джудит Херрин - Византия. Удивительная жизнь средневековой империи

Император Лев VI, прозванный Философом и Мудрым (886–912), который был женат трижды, лишился всех своих жен. Первая – Феофано – была скорее затворницей, чем действующей императрицей. После ее смерти император приказал изобразить сцены из ее жизни на фресках в Большом дворце, а затем женился на своей любовнице Зое Заутце, которая умерла, так и не дав императору законного наследника. Чтобы жениться в третий раз, императору пришлось понести суровое наказание, поскольку у церкви были строгие взгляды на христианский брак: если супруга умирает, вторая женитьба разрешается, но не поощряется, а третья считается неприемлемой. Лев, однако, сделал третьей императрицей Евдокию Ваяну. В 901 г. та умерла при родах вместе с ребенком, это поставило императора в крайне затруднительное положение – ему был отчаянно нужен наследник. Но патриарх Николай I Мистик напомнил ему о церковном правиле: вступление в четвертый брак – грязный акт, достойный только низших животных.

Поэтому император жил со своей любовницей, Зоей Карбонопсиной («Черноглазой»), до того, как ей пришло время рожать. Тогда Лев поместил ее в Порфиру. Там в мае 905 г. родился его долгожданный сын. Хотя традиция требовала, чтобы ребенка назвали Василием в честь деда по отцовской линии (Василия I), Лев решил назвать porphyrogennetos Константином, в честь всех предыдущих правителей, носивших это имя, вплоть до Константина Великого, основателя христианской империи и ее столицы. Но поскольку патриарх Николай оставался непреклонным и не пожелал принять Зою Карбонопсину, ребенка крестили лишь после того, как Лев согласился оставить любовницу и отослать ее в монастырь. Таким образом Константин был признан законным сыном Льва. Тогда император поселил Зою во дворце и подкупил священника, чтобы он их поженил. Патриарх Николай пришел в ярость и отлучил Льва от церкви почти на целый год.

В конце концов удалось прийти к компромиссу, и Николай заявил, что больше не будет разрешено ни одного четвертого брака. Константин был признан императорским наследником и стал одним из самых известных из детей, «рожденных в пурпуре». Его прозвали Порфирогенет, или Багрянородный, но и это не обеспечило мирного перехода власти в его руки после смерти Льва в 912 г. После короткого правления его брата Александра восьмилетний Константин остался единоличным правителем. В 913 г. в регентский совет вошли его мать и патриарх Николай, остававшийся – что неудивительно – недовольным. Через шесть лет под предлогом защиты наследства Константина императорскую власть узурпировал флотоводец Роман Лакапин, который правил в 920–944 гг., позаботившись о высоких должностях для собственных сыновей. Хотя номинально Константин считался императором с 913 г., избавиться от Лакапинов ему удалось только в 945 г. Пурпурная аура поддерживала его в течение двадцати шести лет. Потом он правил империей до 959 г., стал ученым, художником, покровителем золотых дел мастеров, иллюстраторов манускриптов и ремесленников, способствовал возрождению искусства, зачастую обращаясь к античной мифологии.

К этому времени термин porphyrogennetos был признан на Западе как указание предназначения, что создавало трудности при заключении браков, поскольку найти императорскую невесту было совсем не просто. Как мы видели, Константин VII Багрянородный настоял, чтобы византийские принцессы ценились так же высоко, как императорские регалии и «греческий огонь». Ведя отчаянную борьбу за утверждение своего права на императорский трон, Константин составил для себя весьма возвышенные понятия о том, что это значит – быть «рожденным в пурпуре». Он осудил Льва III за выбор хазарской принцессы для своего сына (это навлекло позор на империю), а Романа I – за разрешение, данное им внучке – Марии Лакапин – выйти замуж за Петра Булгарского. В связи с этим «неприличным» браком Константин охарактеризовал Романа следующим образом: «Роман… был простым и неграмотным человеком, не принадлежал к тем, кто с детства воспитан в царских дворцах, он был не из царского и знатного рода, а поэтому он многое вершил деспотично и крайне самовластно… Так как вопреки канону и церковной традиции, вопреки повелению и заповеди великого и святого императора Константина он совершил это [брак], поэтому еще при жизни вышеназванный господин Роман был крайне ненавидим, порицаем и поносим и советом синклита, и всем народом, и самою церковью…» [40] Constantine Porphyrogenitos, De Administrando Imperio, Gy. Moravcsik, ed. and R. Jenkins, tr. (Washington DC, 1967). P. 73–75, 113.