Джудит Херрин - Византия. Удивительная жизнь средневековой империи

Его заметки по отдельным книгам легко воспринимаются: «Я читаю Антония Диогена „Невероятные приключения по ту сторону Туле“ в двадцати четырех частях. Это роман… Его содержание доставляет большое удовольствие, хотя повествование находится на грани мифа и нереальности, материал является очень приятным чтением». [22] N. G. Wilson, Photius: The Bibliotheca (London, 1994). № 166. P. 149–153. № 170. P. 154–155.

Затем он дает пересказ истории, которая не имеет ничего общего с Туле (Крайний Север), но описывает волнующее путешествие среди неизвестных народов с самыми необычными традициями, чудесами и приключениями. В заключение он пишет: «Книга, судя по всему, является источником „Правдивой истории“ Лукиана… В ней, как и в других художественных сказках такого типа, есть две очень полезные черты. Одна – в том, что автор показывает, как несправедливого человека всегда настигает наказание, даже если ему много раз удается его избежать. Вторая – в том, что автор изображает много невинных людей, которые подвергаются большой опасности и спасаются вопреки всем ожиданиям». [23] Ibid.

Это можно сравнить с другим отрывком: «Я читаю солидный, можно сказать, огромный труд в пятнадцати частях и пяти томах. Это сборник свидетельств и цитат целых книг, не только греческих, но и персидских, фракийских, египетских, вавилонских, халдейских и римских, написанных авторами, высоко чтимыми каждым народом. Составитель пытается показать, что они в согласии с чистой, сверхъестественной и Божественной религией христиан, что они возвещают и провозглашают сверхъестественную Троицу в одном лице… Автор не погнушался аналогичным использованием трудов по алхимии Зосима, фиванца из Панаполиса (Зосим Панаполит). Здесь он разъясняет значения еврейских слов и обсуждает, где каждый из Апостолов провозгласил доктрину спасения и завершил свои земные труды. В конце работы он предлагает личное поучение, составленное и усиленное языческими максимами и цитатами из Писания. Здесь в особенности мы узнаем набожность человека и его безупречное благочестие… Пока еще я не сумел открыть имя составителя этих томов… Но он жил в Константинополе с женой и детьми и был в активном возрасте после правления Ираклия». [24] Ibid.

Этот труд теперь утрачен. Рассказ Фотия заставляет нас задуматься, как мало мы знаем о VII в. и как много литературы было уничтожено.

В «Библиотеке» Фотий комментирует то, что сам читал по просьбе брата, и обещает новые заметки. Попытки дать краткое содержание редких книг после него делали и другие авторы, которые составляли сборники конспектов полезной информации. К примеру, это император Константин VII (см. гл. 16). Также группа авторов, собравшихся вокруг Фотия, чтобы обсудить некоторые малоизвестные труды, доступные в IX в., приняла его рукописи как образец. Он не обсуждал все тексты, имевшие хождение в его время. Возможно, это объясняет, почему в его «Библиотеке» отсутствуют Платон и Аристотель. Встречи, где авторы читали свои только что написанные произведения, были обычной чертой византийской интеллектуальной жизни. Литературные дебаты и комментарии продолжались до самого конца империи. Литературные салоны хорошо образованных женщин, таких как Анна Комнина в XII в. и Мария Аланская, иностранка, пожелавшая больше узнать о Византии, в XI в., посещали философы, риторы, поэты и историки – в них все было построено по той же модели.

Фотий являлся не только блестящим и высокообразованным человеком, но и типичным представителем своего общества – писал для читателей с теми же вкусами и способностями. В его письмах Амфилохию ощущается знание классических греческих текстов, которые многократно копировали, потом из них сделали выдержки и собрали в сборник – флорилегий древней мудрости. Большое внимание уделялось Библии, которую изучали и церковники, и миряне как источник знаний. Это правда, что византийские ученые следовали довольно жесткой программе обучения, но они включали в нее все, что могли прочитать по-гречески. Они дисциплинированно и с искренним любопытством читали древние тексты и тщательно их переписывали. Именно они сохранили для потомков многие труды древнегреческих авторов, которые иначе вряд ли дошли бы до нас. Фотий, бесконечно увлеченный и преданный всем аспектам греческого наследия, языческого и христианского, классического и средневекового, научно-правового и литературного, являлся воплощением стремлений византийцев. Он вышел за границы установившейся культуры и создал проповеди, трактаты и письма, представляющие большой интерес. Он облегчил понимание важности древнегреческого прошлого для средневековой Византии, которое поддерживало ее в течение многих веков политической нестабильности.