Владимир Малявин - Империя ученых (Гибель древней империи. 2-е испр. изд.)

Глубокое недовольство элиты позднеханьского общества политикой императора получило и идейное выражение. Среди попавших в опалу деятелей было немало известных ученых, восполнивших вынужденное политическое бездействие интенсивной преподавательской и комментаторской деятельностью (к их числу принадлежал и авторитетнейший конфуцианец того времени, автор классического комментария к Пятикнижию Чжэн Сюань). Все они отвергли ханьскую официальную каноническую традицию – так называемую школу новых письмен, которая потеряла всякую популярность и исчезла еще до падения династии. Сохранились и конкретные свидетельства ученой критики ханьского двора. Так, Сюнь Шуан, скрывавшийся на восточном побережье империи, создал новое толкование «Книги Перемен», в котором провозглашал право «героических людей» свергнуть неправедную власть [Chen Chi-yun, 1975, с. 29]. Другой репрессированный ученый, Хэ Сю, в своих разъяснениях к древней летописи «Гунъян» много места отвел критике дворцовых узурпаторов и апологии «возвышенных мужей», отказывающихся служить в знак протеста против несправедливой политики государя [Ёсикава, 1976, с. 72].

Тем временем явное и скрытое противоборство между евнухами и поборниками бюрократической справедливости не ослабевало. Причиной очередного инцидента стала судьба императрицы Доу. Лишившаяся после гибели отца власти, родственников и друзей, она доживала свои дни в Облачной башне. Евнух Дун Мэн, пытавшийся наладить отношения между ней и Лин-ди, был убит по приказу Ван Фу. К тому же в марте 171 года Лин-ди женился и обрел полную самостоятельность. В следующем году вдовствующая императрица умерла от неизвестной болезни. Распространился слух, что ее умертвили евнухи, и однажды на воротах дворца появилась надпись, которая гласила, что в государстве воцарилась смута, что Цао Цзе и Ван Фу убили вдовствующую императрицу, Хоу Лань перебил множество достойных мужей, а сановники «служат как трупы» и никто из них не смеет встать на защиту справедливости. Для поимки авторов надписи были перекрыты дороги, поднята на ноги дворцовая гвардия, но тогдашний инспектор столичного округа Лю Мэн, втайне ненавидевший евнухов, не спешил с расследованием. Минул месяц, а преступники так и не нашлись. Лю Мэна понизили в должности, а на его место был назначен генерал Дуань Ин, верный союзник гаремных служащих. Предпринятые Дуань Ином розыски тоже не дали результата, но, прекрасно зная, где гнездилась крамола, Дуань Ин приказал арестовать свыше тысячи учащихся Столичной школы [Хоу Хань шу, цз. 78, с. 21а]. На сей раз, по-видимому, обошлось без казней, но школа старого закала – центр политической агитации – безвозвратно ушла в прошлое. Фань Е отмечает, что после «запрета клики» учащиеся занимались больше торговлей и сочинением доносов друг на друга [Хоу Хань шу, цз. 79а, с. 4а]. Правда, еще в начале 177 года более сотни учащихся старше 60 лет(!) были отобраны на службу, но эта акция, учитывая возраст рекомендованных, была чисто символической [Хоу Хань шу, цз. 8, с. 8б]. Предпринятая в 176 году правителем области Юнчан Цао Луанем попытка добиться помилования участников «клики» успеха не имела. Лин-ди подтвердил эдикт 169 года и распорядился проверить, не состоят ли на службе лица, подпадавшие под запрет. Цао Луань погиб в тюрьме [Хоу Хань шу, цз. 8, с. 8б, цз. 67, с. 8а].

Сопротивление служилых верхов заставило императорских фаворитов из гарема искать идейную альтернативу бюрократии. Не имея опоры в конфуцианстве, евнухи в середине 60-х годов выступили инициаторами введения во дворце культа Лао-цзы и Будды 26. При Лин-ди евнухи попытались вырвать из рук конфуцианской бюрократии монополию на образование. В 178 году была учреждена Школа у ворот Хунду (Хундумэнь сюэ), где числилось более тысячи учащихся. Формально отбирали их высшие сановники, на деле же, как показывают негодующие отклики некоторых служилых людей, всем распоряжались евнухи. В новой школе вывесили портреты Конфуция и его учеников, но преподававшаяся там премудрость была низведена до безобидных упражнений в каллиграфии, дополнявшихся сочинением од (фу) – произведений чисто беллетристических. И то и другое делалось в угоду личным вкусам Лин-ди. Сановник Ян Цы, протестуя против засилья «приспешников наложниц и властителей гарема», назвал школу «сборищем ничтожеств, которые благодаря своим каракулям и детским забавам пользуются высочайшей милостью» в то время как «истинные ученые вынуждены прозябать в глуши [Хоу Хань шу, цз. 54, с. 24а-б].