Smart Reading - Ключевые идеи книги - Тайный канон Китая. Владимир Малявин

Оригинальное название:

Тайный канон Китая

Автор:

Владимир Малявин

Тема:

Обязательное чтение

Правовую поддержку обеспечивает юридическая фирма AllMediaLaw

www.allmedialaw.ru

Заглядывать в древнюю мудрость другого народа и соблазнительно, и страшно – получится ли хоть что-то понять (и не пойдет ли во вред неправильно понятое), не нарушится ли привычный ход вещей и есть ли чужой старинной мудрости применение в современном мире, тем более в таком рациональном деле, как бизнес и коммуникации? Ведь нам обещают именно это: тексты, написанные много веков назад, в иной культуре, окажутся практически полезными и более соответствующими повседневной жизни, чем руководства успешных людей, известных в нашей цивилизации и в нашем веке.

Составитель «Тайного канона Китая» словно посмеивается над нами: то говорит, что всю эту непостижимую китайскую премудрость мы уже знаем, заключаем в себе, то вдруг заявляет, что к восприятию мы не готовы, точнее, готовность к восприятию определяется не так, как мы привыкли, не какими-то сданными экзаменами, усвоенными методами, а собственным внутренним состоянием, которое мы как раз и не умеем определять, а чтобы его определять, нужна эта древняя мудрость… Порочный круг, с точки зрения западной логики, а для китайской мудрости – первооснова, цикл бытия и постижения.

Хорошо, мы это приняли, цикл – образ известный, спираль развития. Начинаем движение по спирали, хотим проверить, на какой стоим ступени – и вновь нас огорошивают. Нет верха и нет низа, подъем может оказаться спуском, чтобы стоять на месте, нужно бежать – нет, неверно, бежать, чтобы стоять, это западная анти-логика, из «Алисы в стране чудес». Мудрость Востока не требует лишних усилий. Чтобы продвигаться, нужно стоять. Сидеть в позе лотоса. Спать и видеть сны. Бабочке снится, что она – Лао-Цзы, или китайскому философу снится, что он – бабочка? Или снится бабочке, что она – Лао-цзы, которому снится, что он бабочка, которой снится, что она – Лао-Цзы? Где верх и низ в такой системе отношений с миром? Все равноценно, все легче бабочки, легче вздоха, все возможно.

Эта странная книга предлагает научиться тому, чему вроде бы и нельзя научиться – легкости. Множество парадоксов снова и снова указывают на сердцевину восточной мудрости: не делай лишних движений. Вслушивайся в собеседника, дай ему пройти навстречу тебе, не бросайся наперерез. Используй силу противника. Живи и наслаждайся каждым мгновением, всматривайся в раскрывающийся цветок возможностей, не торопись.

В какой-то момент мы привыкаем и – опять-таки по привычке сопоставлять новое знание с ранее приобретенным – поддакиваем: использовать силу противника, этому и детей на единоборствах учат. В коммуникации то же самое, понятно. Лишних движений не делать, не суетиться, растить свою внутреннюю жизнь – тоже хорошо. И в тот момент, когда мы, как нам кажется, расслабляемся, раздается окрик сэнсэя: не напрягайтесь! В тот момент, когда мы утешаем себя мыслью о легкости, о бабочке – нам вдруг напоминают знакомую и западному человеку притчу о бабочке, взмахнувшей крылом на одном конце мира и вызвавшей цунами на другом. Чаще всего Владимир Малявин произносит формулу, знакомую нам по христианской традиции (то есть нечто наше, внутреннее) – «могущий вместить да вместит». Услышав знакомые слова, мы вновь понимаем, как незнакомо нам то, о чем говорится в книге.

Чтобы вместить, нужно опустошить себя. Отказаться от известного. Отойти от самого себя. Растянуть мгновение так, чтобы настоящего не стало, но проступило будущее. Если получится исполнить такое упражнение, то книга уже принесла пользу.

1.1.Европейские (греческие) трактаты о риторике не уступают древностью первому из включенных в канон текстов – Гуй Гу-Цзы. Важность искусства убеждать очевидна родоначальникам европейской мысли так же, как и родоначальникам мысли китайской. А дальше китайская мудрость велит нам, признав общую основу, вглядываться в отличия.

1.2.Античный оратор не видит ограниченности своего культурного кода, поэтому нам зачастую требуется комментарий. Китайский мудрец опирается на универсалии: любой читатель сразу же понимает, как и почему действует тот или иной прием из арсенала мудреца. Сноски переводчика поясняют смысл терминов, а не реалии и не реакции.