Владимир Малявин - Империя ученых (Гибель древней империи. 2-е испр. изд.)

Не будет, впрочем, неожиданностью узнать, что в данном случае речь идет о скромности чисто демонстративной и описываемой с помощью стереотипных формул, как-то: «питался одними овощами», «не имел дома лишних средств», «лично носил свои вещи», «жил среди голых стен» и т. п. Данные источников подчас позволяют увидеть подлинную цену этикетного бескорыстия и скромности служилых людей. Приведем только два наиболее ярких примера. Сановник Ван Жун (III в.) отказался от крупной суммы денег, собранных служащими девяти областей, в которых служил отец. Между тем Ван Жун был человеком очень богатым и притом настолько алчным и скаредным, что его считали помешанным на деньгах [Шишо синьюй, с. 5, 230].

Позднеханьский сановник Гао Шэнь после многих лет службы на высоких постах вернулся на родину, не скопив состояния, а на упреки жены в том, что ему нечего оставить детям, ответил, что оставит им свою хорошую репутацию. До конца дней, по отзыву биографа, он жил в соломенной хижине среди голых стен. Гао Шэнь, надо думать, знал, что говорит, поскольку его сыновья сделали хорошую карьеру [Саньго чжи, цз. 24, с. 6б]. Но в бедности его семьи можно усомниться. В биографии его земляка и младшего современника Ся Фу сообщается, что в уезде, где он жил, «люди кланов Цай и Гао (клан Гао Шэня. – В. М.) были богаты, жители всей области в страхе прислуживали им. Один Фу не поддерживал с ними отношений, за что сильные фамилии возненавидели его» [Хоу Хань шу, цз. 67, с. 20б]. Кстати сказать, с упомянутым здесь кланом Цай, к которому принадлежал известный ученый Цай Юн, дело обстояло примерно так же, как и с кланом Гао. Отец Цай Юна, уверяет клановая хроника, «отличался непорочным поведением, в его семье три поколения сообща владели имуществом, за что ее высоко чтили в округе» [Хоу Хань шу, цз. 50б, с. 2а].

Бесспорно, социальное значение службы во многом определялось экономическим положением бюрократии. Этот вопрос специально рассматривали несколько исследователей, которые пришли к разным выводам. В. Эберхард и Т. Яно полагают, что законные доходы чиновников не могли удовлетворить их жизненные потребности [Eberhard, 1940, с. 14-16; Яно, 1976, с. 265 и сл.]. Если В. Эберхард опирался на данные о размерах жалованья, то Т. Яно апеллировал также к сообщениям о «бедности» чиновников, которую он считал «следствием скудности жалованья», игнорируя ее как показатель общественного лица служилого человека. Напротив, Цюй Тунцзу и Г. Биленстейн, основываясь главным образом на тех же данных о размерах жалованья, отстаивают противоположную точку зрения [Chu T'ung-tzu, 1972, с. 89; Bielenstein, 1980, с. 125-131]. Общим недостатком упомянутых исследований является формальный подход к проблеме. Очевидно, что статистика жалованья и цен или подсчет прожиточного минимума в ханьскую эпоху, неизбежно условный, не могут дать конкретного представления ни о материальных условиях жизни различных слоев общества, ни тем более об их потребностях. Необходимо обратиться к суждениям самих современников. Хотя эти суждения субъективны и зачастую противоречивы, их противоречивость нельзя считать признаком недостоверности. Наоборот, она может оказаться правдивым отображением исторической действительности в единстве составляющих ее противоречий.

Наименьшие споры вызывает положение низших служащих. Установленное для них жалованье было настолько ничтожно, что практически не позволяло им свести концы с концами. Это признавало и правительство. Эдиктом от 59 г. до н. э. жалованье служащих двух низших рангов было увеличено в полтора раза, а в 7 г. до н. э. было повышено жалованье служащим ранга 300 даней и ниже. В 50 г. получили прибавку служащие до ранга 600 даней включительно [Хань шу, цз. 8, с. 17б, цз. 11, с. 14а; Хоу Хань шу, цз. 1б, с. 25а]. Тем не менее в 30-х годах II в. Цзо Сюн отмечал: «Местные служащие получают скудное жалованье, средства на покупку экипажей, лошадей и одежды берут у народа. Бескорыстным хватает, а алчные доверху набивают дом [отобранными у населения вещами]» [Хоу Хань шу, цз. 61, с. 4а-б]. Сохранились жалобы и на скудость доходов среднего звена бюрократии. Цуй Ши набросал примерный бюджет «старшего служащего», под которым обычно подразумевались чиновники ранга 600 даней. Как явствует из его расчетов, жалованья такого служащего, который получал ежемесячно 20 ху зерна и 2 тыс. монет 17, едва хватало на содержание одного слуги и лошадей. Цуй Ши предлагал повысить жалованье по крайней мере вдвое [Цюань Хоу Хань вэнь, цз. 46, с. 9а-б]. В конце I в. чиновник Чжан Хун отмечал, что на должность шаншулана, т. е. служащего Палаты документов, оплачивавшегося так же, как и заместитель правителя большого уезда, не находилось охотников по причине скудного жалованья. По предложению Чжан Хуна ранг шаншулана был повышен до 1 тыс. даней [Хоу Хань шу, цз. 33, с. 20б]. Позднеханьские авторы единодушно считали низкие ставки жалованья главной причиной коррупции в государственном аппарате, но способы борьбы с ней предлагали разные. Так, Сюнь Юэ ратовал за сокращение штатов, что высвободило бы дополнительные средства для фонда жалованья, Чжунчан Тун – за ужесточение законов [Chen Chi-yun, 1975, с. 156; Хоу Хань шу, цз. 49, с. 30б].