Василий Вишняков - Конструкторы

На старших курсах есть совсем дозревшие — полуслепые и почти горбатые…

Вика — молодец, держится просто, нет и намёка на «смотрины». Внешне вполне ничего себе, но ей надо бы избегать показываться вместе с мамашей, с которой у неё несомненное сходство. Видя их вместе, невольно думаешь, что Аделаида Ефимовна в молодости была — как это ни странно — недурна собой, а Вика со временем станет, очевидно, — как это не прискорбно — такой же сухой, плоской и мужеподобной, как и её любимая мамочка.

Отец так и не приехал, только вскоре после двенадцати позвонил мамуле, передал всем свои новогодние поздравления.

Увиделись они только утром уже нового 1939 года за завтраком. Отец, несмотря на то, что мало спал ночью, после своей обычной утренней зарядки и холодной ванны, выглядел свежим и бодрым.

— Ну как твоя практика? — спросил он.

— Всё нормально, папа.

— Ты ведь у Котина работаешь?

— Можно сказать и так. Но точнее, я работаю под руководством Духова, он мой консультант.

— Духов? О таком не слыхал. А Котин производит очень хорошее впечатление. Молодой, но, пожалуй, один из наших самых выдающихся конструкторов.

— Конструкторов? Он начальник СКБ-2.

— А Духов?

— Ведущий конструктор однобашенного тяжёлого танка. Машина, по общему мнению, получилась очень перспективная.

— Знаю. Этот вариант недавно одобрен. Так Духов, говоришь?

— Да. Николай Леонидович.

«Маленькая удача, — подумал он. — Теперь можно, пожалуй, поговорить и о главном…»

— У меня к тебе, если разрешишь, один вопрос, папа. Касается того же танка Духова.

— Что такое?

— Они там в Ленинграде решили назвать эту машину твоим именем. КВ — Клим Ворошилов.

— А вот это напрасно, — нахмурился нарком. — Они, может быть, рассчитывают, что это поможет им протолкнуть свою машину. Напротив. Я вынужден буду подходить к ней с особой строгостью, именно ради того, чтобы не возникли подобные предположения.

— Ты знаешь, папа, что я принципиально не вмешиваюсь в дела, которые меня прямо не касаются, — сказал он. — Но к этому делу я, к сожалению, тоже причастен. Котин спрашивал моё мнение. Я не сказал ни да, ни нет, но это как раз тот случай, когда молчание принимается за согласие. Поэтому, если ты разрешишь, я определённо скажу Котину, чтобы он оставил эту затею. Думаю, что ещё не поздно.

— Дело в том, что отказываться от этого я не вправе, — сухо и недовольно сказал отец. — Это вопрос… политический. Недавно по аналогичному поводу было разъяснение, что наши имена принадлежат не только нам, они стали своего рода символами революционной борьбы пролетариата. И присвоение этих имён фабрикам, заводам, городам — закономерное явление, оказывающее положительное воздействие на массы. Это выражение их любви и преданности делу революции, партии, советской власти…

— Извини, папа. Я понимаю, что не должен был бы затрагивать этот вопрос. Но меня очень обеспокоило, что я невольно попал как бы в соучастники этого дела…

— Это не преступление, к суду за соучастие не привлекут, — невесело усмехнулся отец. — Так, говоришь, Духов, Николай Леонидович? Можешь передать ему, что однобашенный вариант вызвал серьёзный интерес, надеюсь, что машина получится и в самом деле хорошая, желаю ему всяческих успехов.

Сразу же после завтрака отец уехал, а он стал собираться на вокзал. Уговорил мамулю не провожать. На Ленинградский вокзал приехал за час до отхода поезда. Может быть, посидеть в ресторане? Совсем забыл! Он же обещал позвонить. Обещания надо выполнять. Дождавшись своей очереди в будку телефона-автомата, нетерпеливо набрал номер. Солидный мужской голос ответил:

— Военторг…

— Будьте добры Валю!

— Какую? — насторожился голос.

— Самую красивую. Блондинку.

— Значит Свиридову, — с досадой сказал голос. Подозрительное молчание в трубке, затем неожиданное: — А кто просит?

— Знакомый.

Быстро и решительно:

— Её нет. И сегодня не будет.

— Ушла на базу? Вызвана в ОБХСС?

Возмущённо:

— Что-о?

— Передайте ей, пожалуйста, привет от такого же влюблённого, как и вы.

— Что-о?

А всё-таки жаль. Приятно было бы услышать её голос. Но — увы! — есть серьёзный соперник.

А почему, собственно, она так охотно заговорила с ним в метро, без колебаний дала телефон? Ах да! Она же работает в Военторге! Вот и узнала его в метро. Всё просто, как удар молотка… Инкогнито не состоялось. И поэтому внезапная любовь с первого взгляда отменяется. Прощай, Валя… И если навсегда, то навсегда прощай…