Владимир Трут - Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций

Вместе с тем имел место и известный консерватизм мышления, значительно влиявший на очевидное господство в сознании казаков практически полностью устоявшихся традиционных взглядов на существовавшие общественные и политические порядки, на основы политического строя и государственного устройства, представлявшиеся казакам незыблемыми. Это стало серьезным препятствием объективной оценке действительности с их стороны.

Несмотря на значительные материальные расходы казаков, на несение обязанностей, ухудшение общего экономического состояния их хозяйств, физический и морально-психологический гнет сословных тягот, подавляющее большинство, причем вне зависимости от их социального положения, довольно категорически выступало за сохранение существовавшей сословной организации казачества и самого его статуса как такового [101].

Таким образом, складывавшаяся на протяжении довольно длительного времени система прав и обязанностей казачества являлась одним из основных признаков его особой социальной организации в виде своеобразного военно-служилого сословия. Но в начале XX века внутри этой системы все более и более отчетливо обозначалось объективное, постоянно усиливавшееся кризисное состояние, обусловленное растущим несоответствием привилегий и тягот казаков, особенно в социально-экономическом и морально-психологическом планах. Причем данное проявление носило характер системного кризиса. Относительная устойчивость системы прав и обязанностей казаков определялась многими факторами, ключевыми из которых были ее официальные, законодательно оформленные принципы существования, постоянный государственный контроль за их сохранением и бесперебойным функционированием, а также существовавшие морально-нравственные основы казачьего мировоззрения по отношению к ней. Однако каждый из отмеченных аспектов помимо своей устойчивости и сильных проявлений имел и определенные противоречия как внешнего, так и внутреннего характера. Так, существовавшая законодательная база в данной области отставала от происходивших как в общем в стране, так и в казачьей среде, в частности, объективных социально-экономических процессов, неадекватно отражала частью уже сложившиеся, частью складывавшиеся новые жизненные реалии. Большому внешнему давлению и определенным внутренним противоречиям подвергались и лежавшие в основе отношения казачества к своим правам и обязанностям многие важные мировоззренческие принципы. Правда, некоторые из отмеченных аспектов существовали в скрытых формах, как, например, те, что были связаны с мировоззренческими установками казаков.

Растущая необходимость существенных корректировок и даже определенных реформационных преобразований в системе прав и обязанностей казаков диктовалась требованиями жизни, ее изменившимися условиями. Это вполне отчетливо осознавалось и представителями войсковых и даже правительственных органов власти и отчасти самим казачеством, особенно казачьей интеллигенцией.

Основу материального благосостояния казачества составляли доходы, получаемые главным образом от реализации его законодательно оформленных прав, и прежде всего от преимущественного земельного обеспечения. Одним из первых документов, регламентировавших положение дел в данной области, стало особое приложение к «Положению о Войске Донском» 1835 года, которое называлось «О поземельных довольствиях». В соответствии с ним служащим и отставным генералам полагалось по 1500 десятин земли, штаб-офицерам – по 400 десятин, обер-офицерам – по 200 десятин, рядовым казакам – по 30 десятин. Нормы этого документа были положены в основу аналогичных законодательных актов, относящихся ко всем другим казачьим войскам страны. 21 апреля 1869 года императором было утверждено «Мнение» Государственного Совета «О поземельном устройстве в казачьих войсках». По нему все земли того или иного войска подразделялись на три основные категории: 1) на отвод станицам; 2) на наделы генералов, штаб-офицеров и классных чиновников войска; 3) на различные войсковые надобности (так называемый войсковой запас) [102]. Новый статус получало станичное землевладение. Если раньше станичные земли юридически являлись собственностью каждой конкретной станицы, то теперь они находились в общинном владении. Это, естественно, гарантировало неприкосновенность данных земель и ограждало их от каких-либо посягательств со стороны как частных, так и юридических лиц, включая государственные и войсковые структуры. Правда, в случае возникновения необходимости изъятия части этих земель войсковыми органами между ними и станичными обществами возникали конфликтные ситуации из-за юридической неурегулированности данных процедур. И только с выходом в 1898 году специального положения Военного совета «О порядке принудительного отчуждения станичных земель для общественных войсковых нужд» была создана необходимая юридическая база и установились порядки разрешения возникавших спорных ситуаций [103].