К Дмитриев - Собрать Русь ! (Не в силе Бог, а в правде)

- И хочет она просить нашего князя-батюшку, чтобы Наталью вернуть... - заключила Марфа.

- Наталью? - почти вскричала София. - Дьякову жену Наталью? Полуэктову?

- Ее, ее, матушка-княгиня!

- Отравительницу Марии Тверской! Наталью, которую сам князь велел прочь прогнать и на глаза не показываться!.. Зачем это?

- Понадобилось, видно! - значительным тоном заметила Марфа.

Глаза Софии сверкнули, и лицо ее побледнело.

"А, так вот что они замыслили! - пронеслось в ее голове. - Они и меня хотят извести, как Марию... Помешала я им! Посмотрим, чья возьмет!"

- Говори все что знаешь, Марфа, без утайки! - повелительно молвила великая княгиня.

- Иван Юрьевич за Наталью просит, челом, слышь, бил и кланялся, чтобы князь нелюбье свое взял и дьяка опять пожаловал. У него с Полуэктовым давно дела идут. Памятливые они, добро-то за ними не пропадет. Вот боярин и просил Елену.

- И муж ее согласился? Ведь Наталья мать его отравила?

- Бог весть, матушка-княгиня! Може правда, може ложь. Никто ведь глазами не видал, руками не держал.

- Как ложь! Сказывали мне, слыхала я... И ты не раз...

- Ой, государыня-матушка, я не доносчица! Коли сказывала я, так только слухи переносила. И где же мне знать да ведать... Баба я глупая, несмышленая, иногда сболтну, а иногда и совру, греховодница... - с истинным страхом говорила Марфа, боясь, что погубила себя болтовней, что сильный боярин может отомстить ей.

Испуг лукавой сплетницы встревожил Софию.

"Неужели, - думалось ей, - мое значение уже так поколебалось, что даже Марфа боится служить только мне! Она отказывается от своих слов, опасаясь сделать неугодное моим врагам... Да, занятая другим, я не обращала внимания на их козни... Но погоди же! Торжество принадлежит мудрому, и недаром ношу я имя Софии".

София заставила Марфу рассказать ей про смерть Марьюшки и внимательно слушала ее речь. Она помнила сущность этой мрачной драмы, происходившей много лет тому назад в хоромах великокняжеских, но теперь ее интересовало другое.

Княгиня хотела определить себе личность Натальи и понять, что это за женщина, которую враги ее пожелали снова ввести во дворец, несмотря на то что над нею тяготело подозрение в ужасном преступлении.

Иван не по любви женился на Марии Тверской, и бедная княгиня, точно забытая наложница, жила в своем тереме, окруженная приставленными боярынями. Она развлекалась песнями сенных девушек да проливала горючие слезы, вспоминая отчий дом.

Через год после брака Мария родила сына Ивана, прозванного Молодым в отличие от отца, но даже это радостное событие не сблизило супругов.

Не до женской красоты, не до любовных утех было тогда Ивану. С девятилетнего возраста сделавшись соправителем отца своего, Василия Темного, он то отбивался от татар и черемисов, то завоевывал или попросту отнимал более слабые уделы, то грозным призраком являлся перед вольными городами и медленно, но верно подготавливал падение веча.

Как бы сурово, даже жестоко ни поступал Иван III, он всегда старался придавать своим деяниям печать законности и много позднее, нанося окончательный удар новгородской вольнице, выказывал наружное уважение к ее обычаям и нравам.

- Сама ведаешь, государыня-матушка, нелюбимое дитятко в семье сохнет и вянет, а у любимого-то кудри шапкой вьются, так оно и тут было, говорила Марфа. - Тосковала, горевала княгиня Марьюшка, да и посоветовали ей добрые люди, как князя - муженька своего за сердце взять. Первая искусница у нас Наталья, дьякова жена, считалась, и начала она ворожить да нашептывать. Только незадача ей все выходила. Пришлет иногда князь о здоровье спрашивать, и разгорится вся Марьюшка. Ждет не дождется, что зайдет к ней великий князь, а он и думушки не думает. Сказывают, что в ту пору приглянулась князю боярская дочь Уля, Сицкого князя, ведаешь? Она-то посхимнилася потом... когда Марьюшка померла.

- Так с чего же сталась смерть Марии?

- И Бог ведает, государыня-матушка. И пила она, и ела вдоволь, и спала тепло да мягко, вот только сердце болело... Оттого, говорят, и приключилось...

- Марфа! Ты-то мой нрав ведаешь?

Наперсница очутилась в затруднительном положении. Боялась она разгневать Софию, но и против Елены было опасно действовать... Ближний страх оказался страшней.

- Как не ведать, государыня-матушка!.. Сказывают, что к Марьюшке никто ходу не имел, окромя своих боярынь, что Наталья-то и разу с ней с глазу на глаз не сиживала, речей не говаривала, а только и было всего, что корешок дала, не то на груди носить велела, не то прикусывать...