Дмитрий Калюжный: Другая история войн. От палок до бомбард

Иначе говоря, если мы изучаем влияниекниги Скалигера на формирование официальной истории человечества, то оно несомненно. Его работа есть данность, занимающая свое место в истории, независимо от истинности или ложности результата. Если же мы желаем выявить степень истинностиили, наоборот, ложностискалигеровских построений, следует провести тщательный историковедческий анализ произведения, определить время и место его появления, а также политические причины, повлиявшие на некоторые выводы, а заодно выявить возможного заказчика. Дело в том, что существующая хронология одним выгодна, а другим — нет. «Кому выгода, тому честь», — любил повторять Людовик XI. Кто платит, тот и заказывает историю.

Например, в 1439 годах на Ферраро-Флорентийском соборе обсуждался вопрос: кого из пяти патриархов — римского, константинопольского, иерусалимского, александрийского или антиохийского — называть первым? Собственно, претендентов было два: римский и константинопольский. Вопрос был бы ясен без обсуждений, если бы существовала твердая хронология событий прошлого. Но до рождения Иосифа Скалигера было еще сто лет, а потому и не знал никто хоть с какой-то степенью достоверности, какой патриархат на самом деле был первым. И что же решило высокое собрание? Вы будете смеяться, но даже это неизвестно. Греки утверждают, что на Соборе первенство было отдано константинопольскому патриарху. А католики — что римскому папе.

В любом случае для прояснения истории надо брать множество исторических документов, для каждого случая выяснять особенности изучаемого текста, совпадения и несовпадения с другими текстами и многое иное. Изучать, откуда этот документ взялся. Только после этого можно решить, принимать или нет «исправленную хронологию» нумеролога и мага Скалигера. Разве такая работа была кем-нибудь проделана?..

Кстати, от Ферраро-Флорентийского собора не осталось вообще никаких официальных документов. Что и с чем сравнивать?

Оказывается, проблема хронологии не столь проста, как это представляется сторонникам традиции.

Разные исследователи предпочитают выпячивать разные причины войн. Одни упирают на религиозную составляющую, другие — на психологию вождей. Ищут причины войн в династических спорах. В России многие до сих пор придерживаются мнения, что войны имеют исключительно классовый характер.

Известный военный историк Е. А. Разин, чьей «Историей военного искусства» мы будем широко пользоваться (она часто переиздается и поныне востребована в обучении отечественных офицеров), пишет:

«Появление частной собственности на средства и продукты производства, развитие эксплуатации человека человеком углубляли процесс разложения первобытнообщинного строя и подготовляли в общественном развитии возникновение рабовладельческой формации. Вооруженные столкновения племен способствовали возникновению и развитию рабства».

Здесь Разин следует за популярным историком Ф. Энгельсом. Он тоже характеризовал период разложения первобытнообщинного строя как время непрерывных войн, в течение которого возникла военная демократия — специальная организация, предназначенная для войны. Народное собрание, совет старейшин и военачальник — вот органы военной демократии. Для ведения войны выделялись специальные группы, которые обычно жили отдельно от племени. Суровый уклад жизни этих профессиональных воинов имел целью выработать у них необходимые боевые качества и навыки.

Но даже сам Е. А. Разин, многократно выказывающий свое уважение Энгельсу, пишет:

«Ни по своим целям, ни по своему характеру вооруженные столкновения на начальной стадии разложения первобытнообщинного строя нельзя назвать войной».

От тех традиционно-первобытных, древних временах, о «разложении» тогдашнего «строя» не осталось никаких письменных свидетельств. Однако принято считать, что конец патриархальщине пришел с развитием института частной собственности, когда рабы из неполноправных членов патриархальной семьи превратились в бесправных, жестоко эксплуатируемых и угнетаемых людей.

«Тяжелым трудом многочисленных рабов создавались богатства для небольшой кучки рабовладельцев».

Итак, не имея письменных источников, историки утверждают, что рабы появились еще в эпоху первобытности, как неполноправные члены патриархальной семьи. Эту стадию Маркс назвал патриархальной системой рабства, а Энгельс — восточным домашним рабством. Он писал, сравнивая «древний Восток» с «античной Грецией»: