Юрий Петухов - ДОРОГАМИ БОГОВ

Со временем Дажьбог преобразовался в самостоятельное божество, про первообраз позабыли – произошло смещение понятий и обозначений.

Хоре и Вивасват древнеиндийской мифологии – это близнецы-братья, а в самом начале – одно божество. Вивасвата, ипостась солнечного бога Сурьи, так и описывают – дескать, родился без ног и без рук, круглый, шарообразный. Добавить здесь нечего:

солнце оно и есть солнце. Но если индоарии основной упор сделали на "сват" – "свет, сияние", то праславяне – на "округлость" и "хорошесть", на "хо-росо-видность". Попутно заметим – в самом привычном нам слове "хоровод" корень и понятие заключены те же.

Никто, кроме Дажьбога, не мог стоять третьим. Именно между ним, "подателем благ и света", и Перуном должен был "висеть" Хорс-шар. Для любого славяноязычного читателя теоним не нуждается в переводе, смысл заключен в самом словосочетании. "Дающий", "податель", "подающий блага".

И снова параллель с древнеиндийским Бхага – "наделителем". Его имя означает также "доля", "часть" – в смысле "хорошая, полезная часть", что и означает наше слово "счастье", то есть, "у-частие, со-частие" в смысле "наделенность, необделенность". И здесь снова дуализм: "доля" – "недоля", "часть" -…? На первый взгляд, противопоставления нет. Но оно есть. Это мало кому известный злой демон славянской мифологии – Анчутка, Анча. Возможно, вам приходилось слышать: "Анчутка тебя прихвати-побери!" В самом слове заключена "анча" – "маленькая часть", "нечасть", "не-доля" и уменьшительный суффикс-окончание.

Совершенно неправомерно делать вывод, что "ан-чутка" – это "анчи-уте", то есть, по-литовски "маленькая утка". Утки здесь не причем. В этом мы можем убедиться, рассмотрев унесенного далеко от прародины "анчу". Таковым является древнеиндийский абстрактный демон Анша, что с санскрита переводится как "доля, часть". Абстрактность его характерна так же, как характерны абстрактные, от-. нюдь не антропоморфные или, скажем, зооморфные понятия славян, такие, как "часть", "доля", "зло", "кривда", и т. д. Здесь же добавим, что проникновение с Индостанского полуострова на Русь или славянские земли "анши" и преобразование его в "анчутку" исключается. Возможен только естественный ход: от изначального к последующему, от истока к устью, от прародины к новым обживаемым землям. Вторичное эхо докатывается лишь в особо значительных, как мы писали, случаях.

Случайно ли в древнеиндийских языке и мифологии бесчисленное употребление слова и понятия "бха-га"? Например, Бхагавати – "обладающая долей, счастьем", Бхагават – "благословенный", Бхагават-гита – "божественная песнь"? Разумеется, не случайно. "Бхага", авестийское "баха", персидское "бага" и славянское "бог" – это производные от одного первослова.

Необыкновенную древность для славян этого понятия подчеркивает разошедшееся на первый взгляд, но фактически так и не смогшее разойтись понятие глубокой архаики "бог-благо". И потому Даждьбог, или Дажьбог, имеющий аналоги у южных и западных славян – Дабог и Дасбог, – это одновременно Дажь-бог и Дажь-блага, то есть, "божественный податель благ". Но безусловно, это не первоимя, это эпитет. И потому на месте Дажьбога в Пантеоне мы вполне можем себе представить "дающего блага" Рода, или "дающего блага божественного" Кополо, или "бога-подателя благ" Дива… А скорее всего, нечто совмещающее и первого, и второго, и третьего, и наверняка еще многих подразумеваемых "высших" и всемогущих для человека того времени богов.

Понятия "бог", "богатство", "у-божество", "благо" отнюдь не пришли на Русь и в славянские земли с христианством. Это исконные слова-обозначения, так же как, например, "святой", "святость" с корнем "свет-свят-", существовавшие на землях, занятых индоевропейцами, тысячелетия. Конечно, несколько менялось со временем их значение, но слова, понятия оставались и остаются.

Б. А. Рыбаков отмечает в своей книге "Язычество древних славян" тождественность Дажьбога и Аполлона. Такое представление в какой-то мере отвечает и нашим представлениям о Дажьбоге-Кополо, полностью укладывается в функциональные и образные рамки нашего божества-переселенца, прародителя Аполлона.

По правую руку от Дажьбога-Кополо стоит Стри-бог. В его древности и исконности для славян сомнений у серьезных исследователей нет. Первая составляющая теснима "Стри-" восходит к индоевропейскому обозначению "неба-отца" – "птр-еи деи-во" и значительно ближе к исходному, чем, скажем, Иупатер-Юпитер.

Само "Стри-" породило такие слова, как "старый, старик", и "стрый" – дядя по отцу (дядя по матери- "вуй"). Стри-бог-Старый бог, Бог-Отец, Бог-патер, Деива-патер, Зевс-отец, Ю-питер. Такова лин-гвоцепочка. Но у цепочки, отражающей эволюцию божества, иные законы. И потому Стрибог на славянской почве не совместился, подобно Зевсу, с Перу-ном. Перун его оттеснил, оставаясь бого-героем и на "верховном" месте. Но, оттеснив, оставил и ему возможность не покидать Пантеона. Рядом они стоять не могли: это было бы чревато "приближением" Старого бога к молодому Верховнику и соответствующим противостоянием. Князь Владимир и его волхвы, конечно, понимали все это значительно лучше, тоньше и глубже нас. Но, к сожалению, их не воскресить, не пригласить на нашу беседу.