Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

У кого повернётся язык назвать этих ребят преступниками?

ВОЗМОЖНО, кто-то заметит, что со времён Кропоткина царская Россия сильно изменилась, развилась и т. д.

Но вряд ли так скажет кто-либо из тех, кто знаком с убийственными для царизма цифрами из работ Ленина, относящимися к «пиковому» для России 1913 году — году 300-летия дома Романовых.

А вот личные впечатления от русской деревни 1900-х годов знатока России, американского профессора Сэмюэля Харпера:

«… крестьяне в деревнях (это под Торжком. — С.К .) жили поистине примитивной жизнью…

В деревнях всегда была опасность подцепить какую-нибудь болезнь. Клопы и блохи были обычным явлением. Часто нам приходилось сокращать свои поездки (по поволжским, подмосковным, воронежским, харьковским, киевским сёлам. — С.К .), спасаясь от вшей. Ездили мы и по районам, где была распространена холера в слабой форме. Меры предосторожности против кожных болезней и сифилиса не всегда носили эффективный характер, что причиняло беспокойство …»

(Харпер С. Россия, в которую я верю. М.: Изд. иностр. литературы, 1962, с. 78, 80.)

Дополнительно могу привести ещё и цифры по крестьянству из ленинской статьи 1913 года «Крупное помещичье и мелкое крестьянское землевладение в России». Вот что сообщал Ленин:

«По поводу только что минувшей годовщины 19 февраля 1861 года (в этот день был обнародован Манифест «Царя-Освободителя» Александра II об отмене крепостного права. — С.К. ) не лишне будет напомнить современное распределение земли в Европейской России.

Последняя официальная статистика распределения земли в Европейской России издана министерством внутренних дел и относится к 1905 году.

По данным этой статистики, крупнейших помещиков, имеющих свыше 500 десятин земли, было (с округлением) около 30 000, а земли у них — около 70 000 000 десятин.

Около 10 000 000 беднейших крестьянских дворов имеют столько же земли.

В среднем приходится, значит, на одного крупнейшего помещика около 330 беднейших крестьянских семей…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 23, с. 10.)

Таким было положение с землевладением в России даже в XX веке! Что уж говорить о XIX веке, о временах «Царя-Освободителя»?

Так имели ли право казнить этого якобы «Освободителя» русские революционеры, если царь — крупнейший помещик России во главе остальных нескольких десятков тысяч крупнейших помещиков заедал долю и жизнь нескольких десятков миллионов своих же соотечественников?!

АЛЕКСАНДРА II казнила 1 марта 1881 года «Народная воля» Андрея Желябова… Ленин не восхищался Желябовым как профессионалом революции — и эпохи у них были разными, и подходы к эпохе различались. Ленин говорил о Желябове в своей знаменитой работе 1902 года «Что делать?» как об одном из «корифеев» революционного движения, «горячая проповедь» которого «встречает отклик в стихийно пробуждающейся массе», но брать Желябова за образец не собирался.

Свой политический взгляд на Желябова Владимир Ильич высказал, по сути, один раз. В большой работе 1915 года «Крах II Интернационала», критикуя немца Каутского и русского Плеханова за их соглашательство с буржуа, Ленин заметил, что сравнивать политику освобождающейся от феодализма буржуазии с политикой «одряхлевшей, ограбившей весь мир» реакционной буржуазии значит «сравнивать аршины с пудами», и пояснил:

«Это похоже на сравнение «представителей буржуазии» Робеспьера, Гарибальди, Желябова с «представителями буржуазии» Мильераном (французский социалист-ренегат, позднее один из организаторов интервенции против РСФСР. — С.К .), Саландрой (правый итальянский политик, позднее сотрудничал с Муссолини. — С.К .), Гучковым (крупный капиталист, организатор партии октябристов, позднее военный министр во Временном правительстве и белоэмигрант. — С.К .).

Нельзя быть марксистом, не питая глубочайшего уважения к великим буржуазным революционерам… И нельзя быть марксистом, не питая презрения к софистике Плеханова и Каутского».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 26, с. 226.)

Итак, даже жертвенный народник Желябов был для Ильича хотя и великим, но буржуазным революционером. При этом без протеста Желябова против ужасов царской России не было бы впоследствии и пролетарского революционера Ленина, который рабочей рукой поставил на царской России крест.

Андрей Желябов (1850–1881), сын бывшего крепостного, сумевший в 19 лет поступить в Одесский университет, был человеком абсолютно высоких моральных качеств, достойным глубочайшего уважения. Начинал он не с террора, а с пропаганды и позднее на суде говорил: «Моя личная задача, цель моей жизни было служить общему благу. Долгое время я работал для этой цели путём мирным и только затем был вынужден перейти к насилию».