Геннадий Левицкий: В плену страстей. Женщины в истории Рима

Не забыл Тиберий о жрицах Весты и в завещании. «Оставил он и многочисленные подарки, между прочим — девственным весталкам, а также всем воинам, всем плебеям и отдельно старостам кварталов» (Светоний). Как мы видим, Светоний называет весталок первыми в числе получивших подарки.

У весталок продолжали искать покровительства даже сильные мира сего. Тацит сообщает, что когда над женой Клавдия, императрицей Мессалиной, нависла смертельная опасность, «она упросила старейшую из весталок Вибидию добиться беседы с великим понтификом (то есть императором) и склонить его к снисходительности».

Главному врагу Мессалины — Нарциссу — вмешательство весталки было весьма некстати, «но он не мог помешать Вибидии горячо и настойчиво требовать, чтобы Клавдий не обрек на гибель супругу, не выслушав ее объяснений. Нарцисс ответил весталке, что принцепс непременно выслушает жену и она будет иметь возможность очиститься от возводимого на нее обвинения; а пока пусть благочестивая дева возвращается к отправлению священнодействий» (Тацит). Вероятно, весталке удалось выполнить просьбу Мессалины, ибо Клавдий согласился выслушать неверную жену, и лишь коварное ее убийство послужило препятствием для встречи императорской четы.

Не все императоры были благодушны к весталкам. Нерон — самый чудовищный правитель Рима, испробовавший все способы разврата, страшно желал чего-нибудь необычного. Вероятно, в процессе этих поисков он изнасиловал весталку Рубрию.

Веста была очень недовольна Нероном. Собираясь в путешествие по восточным провинциям, император, запятнавший себя всеми возможными преступлениями, решил получить благословение богов в капитолийских храмах. «Принеся там обеты богам и войдя с тем же в храм Весты, он вдруг задрожал всем телом, то ли устрашившись богини, или потому, что, отягощенный памятью о своих злодеяниях, никогда не бывал свободен от страха, и тут же оставил свое намерение…» (Тацит).

Нерон еще рассчитается с богами за свой страх; вскоре он устроит самый грандиозный в истории Рима пожар. Пламя поглотит древнейшие храмы Вечного города: «построенный Ромулом по обету храм Юпитера Остановителя, царский дворец Нумы и святилище Весты с Пенатами римского народа» (Тацит).

69 год был очень тревожным для Рима, и в особенности для его императоров; в этом году их было целых четыре — Гальба, Отон, Вителий, Веспасиан. При такой нестабильности высшей власти вполне естественно, что римляне забывали о традициях, и страха перед богами стало меньше. Боги где-то далеко, а вооруженные сторонники различных политических групп, кланов вполне реальны. Во времена смут вера и правда римлян умещается на острие меча.

Тацит рассказывает случай, произошедший с Луцием Кальпурнием Пизоном — знатным римлянином, потомком Марка Красса (того самого, который столетие назад делил власть над Римом с Помпеем и Цезарем). Преследуемый мятежниками, «Пизон пробрался в храм Весты, где сторож, государственный раб, пожалел его и спрятал в своей каморке. Только из-за уединенности места оказалась немного отсроченной гибель Пизона; ни уважение к религии, ни святость храма его не спасли. В храм явились служивший в британских когортах Сульпиций Флор, лишь недавно получивший из рук Гальбы римское гражданство, и один из телохранителей — Стаций Мурк. Отон дал им особый приказ убить Пизона, и они рвались исполнить поручение. Они выволокли Пизона из каморки, где он скрывался, и убили на пороге храма».

Осажденный в Риме войском Веспасиана, император Вителий в последней надежде «предложил отправить послов и девственных весталок с просьбой о мире или хотя бы о сроке для переговоров» (Светоний). Весталки были выслушаны враждебной стороной и отпущены с почетом, но их просьбы не смогли предотвратить штурм Рима и конец Вителия.

Увы! В 69 году слово весталки значило немного.

Домициан правил Римом целых 15 лет, с 81 по 96 год, и у него было время обратить внимание на жриц Весты. На них, судя по сообщениям античных историков, нашло какое-то помешательство: такого количества одновременно пустившихся в разврат весталок не было за всю римскую историю.

«Весталок, нарушивших обет девственности, — что даже отец его и брат оставляли без внимания, — он наказывал на разный лад, но со всей суровостью: сперва смертной казнью, потом по древнему обычаю. А именно, сестрам Окулатам и потом Варронилле он приказал самим выбрать себе смерть, но Корнелию, старшую весталку, однажды уже оправданную и теперь, много лет спустя, вновь уличенную и осужденную, он приказал похоронить заживо, а любовников ее до смерти засечь розгами на Комиции — только одному, бывшему претору, позволил он уйти в изгнание, так как тот сам признал свою вину, когда дело было еще не решено, а допросы и пытки ничего не показали» (Светоний).