Дмитрий Калюжный: Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I]

А дело в том, что выстраивание истории на основе почти исключительно письменных источников, без учёта законов эволюции, без применения естественнонаучных дисциплин, — которые применяются лишь для подтверждения версий, а не для их выдвижения , — заведомо обречены на ошибку. Мы именно с этого начали нашу книгу, написав в предисловии, что люди оставляют письменные свидетельства эпохи, но делают записи о происходящем в меру своего понимания событий. А само это понимание проходит свой путь эволюции, а если учесть, что среди письменных свидетельств имеются и просто художественные вымыслы, то дело становится совсем плохим. Могут ли будущие историки разобраться с прошлым, если они основываются на совершенно иных представлениях о мире, и не могут понять, где «свидетельство», а где — художественное произведение?

Но есть и ещё одна сторона дела: неполнота информации. Игорь Литвин пишет:

«Особенностью устной и письменной речи является то, что люди передают неполное описание предметов и событий, а лишь их отличие от общепринятых ( в их время, — Авт. ) образов и стереотипов. Например, если одна подруга сообщает другой в письме, что она выходит замуж, и уже купила платье, то это не значит, что раньше у неё платьев не было. Тем более, она не пытается в письме изложить суть понятия „выйти замуж“. Обмен таким количеством информации между людьми не выдержит ни обычная, ни электронная почта. Люди сообщают друг другу лишь своеобразный код, активирующий у получателя один из уже сложившихся традиционных образов. Таким образом, для передачи отличий нового образа от традиционного достаточно сообщить минимум уточняющих деталей ( а историки уже из них „лепят“ образ прошлого, — Авт. ). Возможно, математик, читающий эти строки, воскликнет: выделение изменения величины и обратное преобразование сродни математической операции дифференцирования, с последующим интегрированием. Но при таком преобразовании теряется информация о постоянной составляющей, в нашем случае — базовая информация о менталитете предков, их стереотипах восприятия, в соответствии с которым и писались и воспринимались послания летописцев. Именно эта утрачиваемая информация о фундаментальных понятиях старины нас и интересует. К сожалению, её приходится восстанавливать исходя из описания второстепенных подробностей: количества съеденного лошадьми овса и размеров глиняных черепков. Возможно, свой вклад в историю смогут внести специалисты по прикладной теории кодирования и восстановления массивов информации».

Пусть какое-то событие произошло недавно, несколько десятилетий назад, — но в силу изменения понятий и даже географических названий представитель нового поколения людей способен ошибиться. При изучении же старинных документов ошибки вообще неизбежны; наш современник воспринимает их, исходя из новых представлений, а не из тех понятий, на обладание которыми рассчитывал летописец. Ведь летописцы предполагали, что их читатели будут иметь познания, в основе своей совпадающие с познаниями и представлениями их, летописцев. Но спустя столетия этого не происходит, и вот, историки (чьи представления тоже менялись век от века) совместными усилиями создали весьма мифологизированное описание прошлого, и поймать их за руку некому, из-за полного отсутствия людей с «прежними» представлениями.

За последние триста лет многие мыслители разных стран выражали сомнения в достоверности такой истории. Один из самых интересных и серьёзных критиков — наш соотечественник, Николай Александрович Морозов (1854–1946). Его многотомный труд «История человечества в естественнонаучном освещёнии» превышает 5 тысяч страниц; учёный отдал ему более сорока лет жизни. Работа больше известна под названием «Христос», — такое название предложили издатели в 1920-х годах. В этой работе Морозов на основании различных научных методов даёт новую периодизацию древней и средневековой истории. А мы обратим внимание на оригинальное название: учёный предпринял работу по разоблачению традиционной истории, как мифической, применив для этого знания и методы естественных наук.

У Н. А. Морозова были предшественники: Исаак Ньютон (1643–1737), немало потрудившийся для исправления хронологии; Генри Бокль (1821–1862), который писал историю, исходя из географического детерминизма, и другие. Кстати, Морозов отмечает и неизбежность появления фальшивок, долженствующих «подкрепить» господствующие версии истории: