Георгий ЖУКОВ - Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы

Я рассказываю Маленкову. Говорю — я хочу говорить со Сталиным.

Маленков обращается к Сталину, но тот говорит — ты сам с ним говори. Вот так и шел разговор: я говорил Маленкову, Маленков передавал Сталину.

У меня и сейчас кипит злоба. Как это можно было 20 шагов не сделать, чтобы подойти к телефону и поговорить с членом Политбюро, с членом Военного совета, который звонит с фронта.

А Сталин не подошел. Он передал через Маленкова — надо продолжать наступление. Вы приняли неправильное решение.

Я говорю — как неправильное?

А мне на это — надо выполнять приказ, идти вперед.

И пошли вперед; наверное дня три или четыре прошло, войска наши были окружены и сотни тысяч, сотни тысяч наших людей погибло. То, о чем я говорю, можно проверить в Генеральном штабе. Можно поднять там карты, отчеты, и вы увидите, сколько немцы взяли в плен наших войск.

Мне Сталин как то говорил — немцы хвастают, что столько они наших взяли. А я ему ответил, что не хвастают, что действительно такое количество силы было там сосредоточено и вся эта сила погибла.

А как теперь Василевский. Сейчас Василевский и Жуков — это два маршала, два свата, потому что сын Василевского женат на дочери Жукова. Я это к тому говорю, что во время войны они очень плохо жили, а теперь эти два маршала — два героя, которые выиграли войну, немцев победили.

Это глупость! А остальные маршалы, генералы, офицеры, солдаты в бирюльки играли? Они кровь проливали, они ум вкладывали в организацию воинских планов и, несмотря на потери, добились разгрома врага и победы советского оружия.

Я помню, раз как то после войны Микоян при мне сказал Сталину — помните, Хрущев нам позвонил и он правильно предлагал, а мы его не выслушали. Я тогда за Микояна испугался.

Я знал, что значит Сталину напомнить этот момент. Он знал, что из-за него погибло столько людей на этом фронте.

Ну, если Жуков говорит, что он Ельню взял, взял, конечно, Жуков, но это деревня, и когда Жуков имел такую власть, он собрал несколько дивизий, а кончилось-то отходом.

О Сталинграде.

Жукова в Сталинграде не было. Как не стыдно человеку после этого печати заявлять, говорить об этом. Командующий Сталинградским фронтом был Еременко, я был членом Военного Совета Сталинградского фронта, я-то знаю, кто был там, а кто не был, Жукова там не было. Правильно здесь говорит т. Москаленко, что нужно не только говорить о завершающем этапе, но нужно говорить и о том времени, когда шли немцы, когда они были на подступах к Сталинграду, а мы знаем какое было положение. Т. Москаленко имеет право говорить об этом, потому что он там командовал, была создана танковая армия, которой командовал Москаленко. Бои, которые были проведены на территории между Доном и Волгой — это изнурительные бои, там были очень продолжительные бои, где было нанесено огромное поражение, и вся эта тягость обрушилась на нашу 62 армию, которая стояла в Сталинграде, и которой командовал маршал Чуйков, и потом, следующий этап — это окружение Сталинграда и немецких войск, и последний, завершающий этап — это разгром окруженных немецких войск. Надо же, товарищи, отдать должное. А тут получается, что сейчас начинают драться за убитого медведя и примазываются к этому медведю те, кто на охоту не ходил. Это унижает, оскорбляет людей, которые хотят правды, которые хотят, чтобы они правду сказали, и чтобы их заслуги не присваивали другим.

Товарищи, один раз Жуков приехал под Сталинград, мы как раз подготавливались к наступлению. Это был один день, он побыл там, уехал. Василевский чаще бывал. Маленков и Василевский были в Сталинграде, были в самое тяжелое время, когда Сталинград был весь в огне, противник пододвинулся к нашему командному пункту. Они, видимо, не верили, что Сталинград продержится, Маленков, Василевский уехали из Сталинграда и мы с Еременко — командующим фронтом остались. Я потом узнал, что они уехали и, видимо, написали Сталину, что Сталинград удержать нельзя. Через несколько дней позвонил Сталин и говорит: «Как вы считаете, Сталинград дня 2–3 продержится?» Я говорю: «продержится больше». «А сколько?» — «Ну, сейчас обстановка такая, что может держаться долго». Тогда он говорит, что нужно, чтобы дня 2–3 продержались, мы организуем удар с Севера. Ну я говорю, что рады мы этому будем. На один день приехал Маленков, а хвастовства много, что мы сталинградцы. Здесь многие генералы сидят, они всегда приветствовали представителя Ставки. Если он привозил боеприпасы, пополнения и другие вещи, без которых воевать нельзя — это другое дело. Если же он приезжал со своим умом, привозил свой ум, то командующие фронтами и армиями меньше всего нуждались в этом продукте, потому что они сами знали, как организовать оборону или наступление. Главное, что их интересовало — это чем бить врага. И, я считаю, это правильным.