Густав Эмар: Твердая рука

-- Благодарю тебя, брат, благодарю!

В эту минуту из смежной комнаты донеслись шаги.

-- Что теперь делать?! -- прошептала девушка. Твердая Рука, дав ей знак молчать, увлек за портьеру своего спутника, закутанного в плотный плащ и походившего скорее на призрак, чем на человека. В то же мгновение на пороге другой двери появились полковник Маркое де Ниса и дон Руфино Контрерас. Они едва успели поздороваться с доном Руисом и с доньей Марианной, как в комнату вошел маркиз.

-- Наконец-то вы на ногах! -- весело произнес маркиз.-- Vivo Dios! пминаю, в каком жалком состоянии вы прибыли... Но все хорошо, что хорошо кончается!

-- Мы весьма благодарны, кузен, за ваше гостеприимство -- ведь мы так нуждались в нем!

-- Полноте!.. А я как раз собирался писать вам, дон Руфино.

-- Но, дорогой мой сеньор...-- начал было, поклонившись, сенатор.

-- Разве вы не ждали моего ответа?

-- Да, но я не смел надеяться...

Маркиз не дал ему договорить:

-- Начнем с самого спешного дела. Случилось такое чудо,-- ибо ничему другому я не могу приписать счастливую перемену в моих делах,-- которое дает мне возможность рассчитаться с вами. Но будьте уверены, что это обстоятельство не заставит меня позабыть о том, что вы вели себя как настоящий друг. Я никогда не забуду, как много сделали вы для меня!

Сенатор, застигнутый врасплох, заметно побледнел. Словно моля о помощи, он искоса взглянул на полковника.

-- Он сделал для вас гораздо больше, чем вы думаете, кузен! -- с жаром воскликнул полковник.

-- Что вы хотите этим сказать? -- удивился маркиз.

-- А вот что! Дон Руфино, не будучи осведомлен о счастливой перемене в ваших делах и желая вывести вас из тупика, в котором вы очутились, скупил все ваши векселя и вручил их мне, умоляя при этом уничтожить их. Вот смотрите! -- добавил полковник, вытащив из кармана связку бумаг.-- Тут они все. Слова эти были по-разному восприняты присутствующими. Брат и сестра обменялись взглядами, полными отчаяния, ибо им стало ясно, что маркиз не сможет теперь отказать сенатору в руке своей дочери.

-- О,-- вскричал маркиз,-- я не могу принять такого великодушного дара!

-- От постороннего, конечно, маркиз, но я питал надежды, что я не совсем чужой для вас человек,-- сказал сенатор. Наступило молчание.

-- Все это так странно и так неожиданно,-- заговорил наконец маркиз,--что никак не может уложиться в моей голове. И я прошу вас, дон Руфино, отложить этот разговор до завтра. За это время я успею прийти в себя и сумею ответить вам согласно велению моего долга.

-- Я вполне понимаю, дорогой сеньор, благородство ваших побуждений. Конечно, я буду ждать, сколько вам будет угодно,-- отвечал дон Руфино, окинув при этом сладострастным взглядом бледную и трепещущую донью Марианну.

-- Разумеется, серьезные дела надо отложить до завтра; мы испытали чересчур крепкую встряску, чтобы быть в состоянии обсуждать их сегодня,--вмешался полковник де Ниса.

-- Да, что с вами случилось? Так это правда, что индейцы овладели Квитоваком?

-- Увы, истинная правда. Индейцы взяли его штурмом, город сгорел и больше не существует. Нам удалось ценой большой крови пробиться сквозь ряды врагов. Да, немало трудов и невероятных страданий пришлось претерпеть нам, прежде чем мы добрались до асиенды!

-- Благодарение Богу, что вы все же вырвались из их рук. Особенно радует меня ваше спасение, дон Руфино; вы ведь не солдат.

-- Нет, он убийца,-- раздался вдруг гневный возглас, и чья-то рука тяжело опустилась на плечо сенатора. Присутствующие обернулись.

Спутник Твердой Руки сбросил с себя плащ и шляпу и стоял теперь мрачный и грозный перед сенатором.

-- О Боже! -- с невыразимым ужасом воскликнул сенатор.-- Родольфо! Дон Родольфо!

-- Неужели это ты, брат мой! После стольких лет! -- радостно воскликнул маркиз.

-- Огненный Глаз! -- невольно вырвалось у доньи Марианны.

Сашем с неподражаемым презрением оттолкнул сенатора, а сам вошел в круг своих родственников.

-- Да, брат, это я. Я вышел из этого дома изгнанником, а возвращаюсь его спасителем.

-- Ах, брат мой, брат мой! -- горестно воскликнул маркиз.

-- Успокойся, Фернандо. Я не питаю к тебе никакой злобы и далек от мысли о возмездии. Напротив, я не переставал чувствовать к тебе братскую привязанность и, живя вдали, никогда не терял тебя из виду. Приди в мои объятия, брат, забудем прошлое и будем наслаждаться радостью встречи! Маркиз со слезами бросился в объятия брата; дон Руис и донья Марианна последовали его примеру. Несколько минут продолжался обмен приветствиями и поцелуями между вновь воссоединенными родственниками.