Павел Шехтман - Пламя давних пожаров

Бабаян:

«Мой компанией по делу, татарин, рассказывал мне, что полицеймейстер им прислал два ящика патронов и несколько берданок с советами получше воспользоваться ими в течение трех дней, убивая побольше армян».

« Один из очевидцеврассказывает, и слова его подтверждены показаниями многих других, что на вопрос, обращенный к татарам-громилам, зачем они стреляют в армян? — получался один и тот же ответ:

— Они бунтовщики!

— Да вам-то что? Ведь не против вас бунтуют!

— Они хотят своего царя иметь, а потом нас душить будут…

— Да кто же вам сказал, что армяне своего царя хотят? Ведь, это неправда…

— Полиция говорит и „другие русские“ говорят, губернатор получил секретную бумагу бить армян-бунтовщиков.

— За что?

— А за то, что они будут бить татар, если мы не соединимся с ними вместе и не будем бунтовать.

— Да кто это тебе сказал?

— Полиция…

— Как, прямо тебе сказал?

— Нет, я от других слышал, что губернатор призывал мулл и богатых персиан и приказал им бить армян».

Корреспондент газеты «Мшак»:

«Татары, ворвавшись в дом, кажется, Карапета Азиянца, первоначально потребовали денег, а затем, получив деньги, отделили мужчин от женщин и детей. Все поняли, что мужчин хотят перерезать, начали умолять пощадить, но татары ответили, что не могут никому из мужчин сохранить жизнь, потому что так приказано губернатором».

Мовсумов:

«молодой интеллигентный татарин из сеидов», «рассказывал, что он был очевидцем… следующего факта: губернатор ехал в сопровождении конвоя и переводчика Шахтахтинского. Его обступила толпа в 40 человек вооруженных татар… Губернатор будто обратился тогда к ним и сказал: „Я вам мешать не буду, режьте, убивайте, грабьте армян на улицах, но только домов не трогайте и не грабьте, а то я принужден буду приказать действовать войскам…“»

Г. Мовсумов, за свою речь, был жестоко избит единоверцами своими, пригрозившими, к тому же, убить его. Он вынужден был бежать из пределов Кавказа. Вот кстати, что пишет г. Мовсумов своему другу из места своего изгнания:

«Уже два месяца шла подготовка. Пристав 1-го участка Мамедбеков и Султанов (помощник пристава), еще летом возбуждавшие татар на резню армян на фабрике Мирзабекянца, собирали татар в чайных заведениях и говорили им, что так как армяне не хотят принимать участия в „бунте“ (демонстрациях), то армяне, поэтому, собираются вырезать татар во время предстоящей демонстрации рабочих. Я сам был свидетелем этой гнусной пропаганды».

С.С. Арутюнов, присяжный поверенный:

«…полковник Вальтер просил у кн. Накашидзе разрешения силой разогнать толпу громил и просил только письменного приказа… Губернатор кн. Накашидзе ответил:

— Что же, стреляйте… я ничего не имею против…

— Нет, ваше сиятельство, вы дайте мне письменный приказ.

— Да, ведь, я не откажусь от своих слов…

— Ваше сиятельство! дело это чревато последствиями, и мне надо иметь письменный приказ…

Губернатор — ни слова… Замолчал… А и это время шла резня безоружных армян… Далее… в народе слишком упорно творят, что оружие и патроны раздавали в некоторых полицейских участках, как то: по 2-м, 3-м и черно-юродском. Относительно черно-городского полицейского участка творят даже, что до событий 6–9 февраля мусульманам выдавались офицерские револьверы, причем у них отбирались паспорта, а когда состоялся мир, то стали обратно принимать револьверы, выдавая паспорта».

Андрей Блаш, бухгалтер:

«Я проходил по Карантинной улице, я видел трупы убитых, возле стояла толпа татар, вооруженных казенными револьверами образца „Смит и Вессон“. Проехали казаки.

Один из них предложил обезоружить татар.

— Не твое это дело, болван! Едем дольше!»

В.М. Асланов, отставной поручик:

«В понедельник, 7-го февраля, группа татар набросилась на дом Хачатурова. К проезжающим в это время по улице трем казакам обращаются с просьбой о помощи три армянина, бросаются перед ними на колени. Казаки соглашаются взять одного из них, берут его в середину и двигаются вперед: отойдя несколько шагов, один из казаков, завидя татар, мигает глазом татарам, толкает вперед армянина: татарин выстрелом из берданки убивает наповал армянина. Казак острит: „Ишь, гололобый, и стрелять-то толком не умеет, чуть подкову не испортил“. Затем преспокойно казак вынул папироску, закурил ее у татарина, и все трое двинулись дальше».