Array Array - ИСТОРИЯ ОРДЕНА ТАМПЛИЕРОВ

Наше войско, однако, попыталось ночью пробиться по дорогам и по реке, но потеряло все свое продовольствие и великое число людей в волнах. Поскольку Нил разлился, султан велел повернуть воду посредством секретных шлюзов и вырытых в древности речек, чтобы помешать нашему отступлению. Когда же мы потеряли в болотах наших вьючных животных, упряжь, доспехи и повозки с почти всеми нашими припасами, мы не смогли больше ни двигаться, ни бежать в каком-нибудь направлении. Лишенные продовольствия, мы были пойманы среди вод, как рыба в сети. Мы не могли даже сразиться с сарацинами, так как нас разделяло озеро. Именно тогда мы заключили с султаном договор, насильно и против нашей воли. Мы согласились вернуть ему Дамьетту и обменять пленников в Акре и Тире на христиан, задержанных в мусульманских странах. Впридачу он уступил нам Святой Крест.

Сами мы в обществе других посланных и с согласия всего войска возвратились в Дамьетту, дабы объявить народу условия нашей сдачи. Они крайне не понравились епископу Акры [Жаку де Витри], канцлеру и графу Мальты, которых мы там встретили. Последние захотели любой ценой защитить город, что и мы бы весьма одобрили, если бы было чем это делать. Ибо мы бы предпочли скорее оказаться заключенными навечно в темницу, чем опозорить христианство, уступив город язычникам. Но продолжительные поиски не обнаружили в городе ни денег, ни людей, необходимых для его защиты. Наконец мы покорились и решили подписать договор с клятвой и заложниками. Одновременно мы заключили перемирие на восемь лет. Султан, со своей стороны, соблюл в точности то, что он пообещал, и в течение более двух недель кормил наше оголодавшее войско, поставляя хлеб и продовольствие.

Проникнитесь же и вы сочувствием к нашим несчастьям и помогите нам, как можете. Прощайте. [389]

В этом донесении, где проявились и достоинство, и правдивость. Пере де Монтегаудо старается оправдать легата, бросая упрек герцогу Баварскому. Магистр принял на себя долю ответственности за катастрофу, называя себя первым среди тех, кто согласился на безрассудное наступление. Однако он достаточно хорошо знал его опасность, как свидетельствует письмо епископу Эльна.

Только рассматривая в целом крестовый поход и папские директивы, равно как и недостатки крестоносцев, мы можем оценить роковую роль императора. "Его присутствие даже в течение одного месяца могло бы все изменить". [390]

Магистр тевтонских рыцарей, понимавший, что поведение его суверена было недостойным, первый отбыл в Рим, дабы опередить всех и пожаловаться на легата. Гонорий созвал к себе всех действующих лиц: приплыл король Иоанн с магистром ордена Госпиталя, но Пере де Монтегаудо довольствовался тем, что послал вместо себя брата Гийома Каделя, командора Храма. Папа укорил Пелагия, но тем не менее, утешил его надеждой на скорый отъезд императора Фридриха в Святую Землю. [391]

Император заставил себя ждать восемь лет. В 1225 г. он женился на пятнадцатилетней Изабелле де Бриенн, дочери короля Иоанна (Жана де Бриенна) и Марии Иерусалимской. Фридрих грубо оттеснил тестя, считавшего себя пожизненным обладателем Латинского королевства; и когда императрица умерла, произведя на свет сына, ее муж присвоил себе все титулы, которыми обладал новорожденный (1229).

В 1227 г. немецкие крестоносцы двинулись в путь, но после трех дней в море Фридрих возвратился в Бриндизи, сказавшись серьезно больным. [392] Так переход был полностью расстроен, и Григорий IX отлучил виновного от церкви, не приняв его ссылок на болезнь. Более сорока тысяч рыцарей, опередивших императора, вернулись из Сирии, "полагаясь более на человека, нежели на Бога". [393] Осталось только восемьдесят немецких сеньоров под командованием герцога Лимбургского, наместника императора, "которые шумели и кричали хором", что "либо мы разорвем перемирие, либо уедем". [394]

Патриарх Герольд, магистры орденов Храма и Госпиталя не знали, как поступить. Перемирие, заключенное с султаном после сдачи Дамьетты, должно было продлиться до 1230 г. Его разрыв, ради того лишь, чтобы удовлетворить некоторые горячие головы, внушал франкам отвращение. "Нарушить перемирие было бы не только опасно, но очень вероломно", - говорили они немцам, которые отвечали (не без некоторого основания): "Папа только что отлучил всех крестоносцев, которые не приплыли этим переходом, хотя он и знал, что перемирие еще продолжается; значит, он не хочет ни того, чтобы оно соблюдалось, ни чтобы паломники оставались в бездействии". [395] Поскольку франки равно опасались, что мусульман воодушевит отъезд германских крестоносцев, они уговорились с последними, что те отправятся отстраивать замки Цезарей и Яффы в ожидании лучших времен для военных действий: это был изящный способ предупредить султана, что напасть на него собираются в следующем году.