Борис Федоров - Пытаясь понять Россию

Первым главным реформатором стал академик Леонид Абалкин. В 1989 году мягкие и половинчатые предложения вице-премьера Абалкина многих потрясали "революционностью". Прекрасно помню волнительную атмосферу в Колонном зале Дома Союзов, манифестантов с протестами против "абалканизации" страны.

В 1989 году я работал в институте Е. Примакова и могу засвидетельствовать, что и там атмосфера была предельно либеральной, мысль кипела и шла непрерывная работа по подготовке все более радикальных предложений по реформе. Чуть позже я случайно попал консультантом в группу ученых, которая занималась тем же самым в стенах ЦК КПСС по заказу М. Горбачева.

Довольно быстро все усилия Абалкина были нейтрализованы консервативной частью власти, а сами академики, в силу своей ученой профессии, не могли создать сугубо практической основы для радикальных реформ. Политический развал, начало дезинтеграции СССР и полная бездеятельность Горбачева создали неудачный фон для реформ. Абалкин был обречен.

Даже в нашей группе экономистов в ЦК многие понимали недостаточность и бесперспективность предложений правительства. Когда в 1989 году Л. Абалкин объявил о своей программе, мы уже писали свою, гораздо более продвинутую и радикальную. В результате помощником Горбачева Н. Петраковым, А. Милюковым и мною была подготовлена специальная программа "Первые 100 дней Президента СССР", которая содержала ряд весьма конкретных указов и постановлений, которые должен был принять Горбачев.

Первый и последний Президент СССР нашу программу взял, носил у сердца, но не выполнил ни одного пункта. Эта удручающая бездеятельность закончилась развалом СССР и падением Горбачева.

Стоит напомнить, что среди первых людей в государстве тогда были Ю. Маслюков и В. Геращенко, которые не прославили себя никакими свершениями. Большинство чиновников в то время презрительно относились к академикам своим нынешним союзникам в борьбе с настоящими либералами. Правда, и сегодня Геращенко позволяет себе шутки в беседах с иностранными банкирами насчет того, что Е. Примаков, мол, является специалистом по построению социализма в Египте.

Экономическая безграмотность была чудовищная. Приведу лишь несколько примеров. Глава Госбанка В. Геращенко не знал, что такое денежная масса и как выпускаются деньги в обращение в условиях рыночной экономики. Он считал только бумажные деньги, а безналичные деньги к понятию денежной массы у него не относились. Был также министр, который никак не мог понять, что один сертификат акций может выпускаться взамен ста тысяч акций и искал сто тысяч кусочков бумаги. Премьер-министр В. Павлов был уверен, что, поменяв в январе 1991 года старые крупные банкноты на новые, он победит инфляцию.

Другие придумали нелепые дифференцированные валютные коэффициенты, то есть пытались каждому предприятию дать отдельный валютный курс. Додумались до внедрения импортных дотаций, то есть решили помогать зарубежным производителям! Довольно долго боялись разрешить совместные предприятия с иностранным участием более 49 %, чтобы не дать "империалистам закабалить страну". Список нелепостей можно продолжать бесконечно - вплоть до продолжающегося сопротивления частной собственности на землю, безумных по глупости налогов, которые пытаются взимать с убытков, стремления парламентариев напечатать больше денег, так как левые экономисты с пеной у рта доказывают, что наша главная проблема в нехватке денег.

Самое печальное, однако, заключалось в том, что под самый занавес коммунистического правления наша престарелая партийная верхушка вовлекла Советский Союз в затяжную и бессмысленную войну в Афганистане. Решение принимали кремлевские старцы - люди, которым, в основном, было уже за семьдесят. Многие из них вскоре умерли и не увидели всех последствий своих решений. Что касается Брежнева, то, ввиду состояния его здоровья, вряд ли он в то время понимал, во что ввязывается.

Мне кажется, основная часть членов политбюро еще пребывала в некой иллюзии всемогущества и им хотелось поддерживать прежние имперские амбиции вопреки очевидному ослаблению страны. Подспудно, на уровне неосознанной интуиции внешний конфликт (победоносный) был нужен власти и для того, чтобы взбодрить нацию, оживить экономику. Такой прием известен политикам всех стран и времен. Но это, опять же, на уровне интуиции.

Реальные решения, влияющие на судьбу страны, принимали престарелые, плохо образованные люди, которые мало что понимали в радикальных переменах, происходящих в окружающем мире. Если разобраться, тогдашние правители, по сути дела, были храните