Гвидо Препарата -

По прошествии короткого времени из мятежной Думы было образовано ядро новой российской исполнительной власти — Временное правительство. Этому правительству весьма стран­ным образом противостоял как бы дополнявший его воскрес­ший Совет, к которому примкнуло разношерстное братство рус­ских революционеров: у большевиков чесались руки — они стремились возглавить Совет и поставить его под свой кон­троль.

И вот наконец настал момент нанести последний, мастер­ский штрих плана Парвуса: в апреле 1917 года, по соглашению с германским правительством, он обеспечивает проезд Ленина в запломбированном вагоне через Германию из Швейцарии в Финляндию, а оттуда в Петербург.

Едва успев сойти с поезда, Ленин провозгласил «Апрельские тезисы» (программу большевиков): мир без аннексий; никакой парламентской республики; республика Советов; конфискация всех частных земельных владений и организация «образцовых ферм»; учреждение единого и единственного государственного банка, подконтрольного Советам.

Ленин вернулся с немецкой помощью и на немецкие день­ги — то есть совершил акт государственной измены. Вернулся в Россию и меньшевик Плеханов — этот под охраной британ­ских миноносцев (76). Троцкий, имевший на руках американский паспорт, был схвачен на борту норвежского морского лайнера и задержан в Галифаксе канадскими военно-морскими властями

по вполне оправданному подозрению в измене и подрывной деятельности (то есть в участии в заговоре против нового Времен­ного правительства России, воюющего члена Антанты). Неожиданно, по приказу из Лондона, Троцкого освобождают и в мае

позволяют присоединиться к его товарищам в российской сто­лице (77).

Можно допустить, что это была самая деликатная часть ис­полнения британского плана великой осады и удушения Герма­нии. С 1914 года царский режим оказался ненадежным и слиш­ком слабым партнером для того, чтобы выполнять британские директивы. Перед лицом страшной (для Британии) перспекти­вы сепаратного мира России с Германией царь был успешно уст­ранен со сцены. Таковы были движущие силы Февральской рево­люции. Устранив царя, Британия разработала три возможных сценария развития событий и соответственно своих действий:

1. Продолжение февральского сценария. Согласно его перво­начальной архитектуре, план предусматривал создание либе­рального кабинета, поддержанного Советом (своего рода парламентом) и связанного формальным подчинением цар­ствующему дом); Февральский эксперимент был задуман для введения в России такого же института власти, как в Брита­нии,—то есть конституционной монархии. Очевидно, что та­кая искусственная трансплантация была нереалистичной, но сам ход, предусматривавший привоз в Россию таких наст­роенных продолжать войну марксистов, как Плеханов и дру­гие меньшевики, которые могли узаконить в Совете и при­дать в его глазах легитимность военным усилиям кабинета и сохранение царствующего идола в фигуре Романова, не был лишен блеска и привлекательности. Действительно, союзные державы, начиная с Соединенных Штатов, уже 9 марта быстро укрепили авторитет Временного правитель­ства его официальным дипломатическим признанием. Те­перь оставалось посмотреть, сможет ли Временное прави­тельство, даже лишенное имперских галунов из-за отказа великого князя Михаила взойти на трон, консолидировать народ и заставить его продолжать войну.

2. Если же Временное правительство потерпит неудачу, то мож­но будет разыграть большевистскую карту, за которую Брита­ния могла равным образом благодарить как Парвуса, так и алчность и самовлюбленность германских правителей; воз­никла возможность наблюдать попытку социального экс­перимента на неизведанной почве, ибо никто, несмотря на обнародование «Апрельских тезисов», не мог точно предви­деть, какой режим в реальности установят Ленин и его сорат­ники, если придут к власти.

Этот второй вариант развития событий таил в себе большую степень риска, так как большевики клялись вывести Россию из войны. Однако преимуществом захвата ими власти была врож­денная ненависть к немецкому династическому духу — насквозь капиталистическому и империалистическому.

Полковник Хауз, личный советник президента США Вильсо­на, всегда из прагматических соображений поддерживавший большевизм, в конце 1917 года весьма рационально обосновал необходимость тайной поддержки Западом этого во всех отношениях отвратительного (для западного либерализма) большевистского коммунизма: