Александр Пыльцын - Откровенные диалоги о штрафниках Великой Отечественной

Примерно сутки везли нас, потом вдруг остановились и на станции Бочкарёво или Куйбышевка-Восточная выгрузили. Если хорошо представляете себе Дальний Восток, то от Биробиджана и Биры, от излучины Хингана до места выгрузки километров 300. Мы все опешили: как же так, нас везли на фронт, а не довезли… Как оказалось, везли нас не на фронт, а на пополнение нашей Дальневосточной Особой Краснознамённой Армии. Там нас обучили, мы приняли присягу, и я ещё полгода прослужил рядовым в разведвзводе одой из дивизий этой Армии.

А потом формировались команды добровольцев в военные училища. Поскольку у многих из нас полное среднее образование, то, конечно, мы — добровольцы. Военные училища последние годы перед войной формировались только курсантами с полным средним образованием. А тут выпускники школ, грамотные ребята. Поехали в училище в Комсомольск-на-Амуре. Там полгода учился по сокращённой программе, окончил «по 1-му разряду», то есть «на отлично». Из более ста человек нашей курсантской роты 18 или 17, я уже не помню, закончили именно так. И нам присвоили звание лейтенант. Всем, кто похуже сдавали экзамены, присвоили звание младший лейтенант, а остальные, кто экзамены «провалил», но всё-таки чему-то полгода учились, стали сержантами. Этих младших лейтенантов и сержантов всех отправили на фронт. А нас, лейтенантов-отличников, так сказать «элиту» из этого выпуска, оставили служить на Дальнем Востоке. Известно, что тогда японцы всё время «пробовали на прочность» наши границы и под видом местного населения (китайцев, корейцев) засылали шпионов и диверсантов. Кстати, тогда было принято решение об эвакуации почти всего населения этих народов с Дальнего Востока. Осуждать это или не осуждать — это вопрос другой. Многие страны поступали так же, выселяли народы, под именем которых враг мог действовать.

Ким Н.: А когда же всё-таки Вас, лейтенантов, отправили на фронт?

Пыльцын А.В.: На советско-германский фронт попал я не скоро. Полгода ещё прослужил лейтенантом на Дальневосточном фронте, так он тогда назывался. Там мы границу охраняли, много было провокационных действий со стороны японцев, но всё равно писали рапорта, чтобы отправили на фронт. Сейчас известно, что тогда у нас, в Советском Союзе, формировались польские, чешские, югославские воинские части и соединения. Одному из моих рапортов однажды был дан ход, и в маршевую роту, в которую меня включили командиром взвода, направили, как я потом уже после войны узнал, на формирование югославского то ли полка, то ли бригады. Но довезли нас только до Урала, до Башкирии, и выгрузили. Как оказалось, нас не довезли до пункта формирования потому, что югославский инициатор Иосип Броз Тито и наш Главком Иосиф Виссарионович о чём-то не договорились, и Броз Тито отказался в то время формировать отдельное югославское войско. Таким образом, мы вместо югославского войска пополнили наш Южно-Уральский военный округ.

Там ещё полгода я командовал взводом в запасном полку, где мы готовили маршевые роты на фронт. Приходит новое пополнение, мы его обучаем в течение месяца всем самым главным приёмам ведения боя, умению владеть оружием и отправляем на фронт. А потом сами кое-как выпросились на фронт. И вот так я попал в штрафной батальон.

Ким Н.: Как Вы попали именно туда, почему? Вам сколько было тогда лет? Почему Вас, молодого, на очень трудную должность поставили?

Пыльцын А.В.: По положению о штрафных батальонах в командный состав назначались офицеры с боевым опытом, то есть те, кто уже воевали. И поэтому, когда нас отбирали в батальон (там перед этим потери были большие), отобрали 18 человек. Из них я один оказался не «обстрелянный», все остальные уже имели боевой опыт: кто после ранения, кто после госпиталя находился в резерве — все прошли фронтовую закалку. Прошел только месяц, как мне исполнилось 20 лет, но когда офицер, который отбирал нас, посмотрел моё ещё тоненькое личное дело, он сказал: «Будешь теперь служить у нас в штрафном батальоне», я опешил, говорю: «Извините, а за что меня в штрафной батальон?»

Я вроде за собой вины-то никакой не чувствовал, ничего противозаконного не совершал. Он говорит: «Неправильно, лейтенант вопрос задаёшь. Не за что, а зачем. А затем, что будешь помогать штрафникам искупать их вину перед родиной. Потому что ты дальневосточник, парень здоровый, отлично закончил училище. Командовал и на Дальнем Востоке, и в Южно-Уральском округе, тоже с хорошими показателями, так что вполне годишься на это серьёзное дело». Рост у меня был 1 метр 80, а когда он пожал мне руку, почувствовал, что она у меня крепкая. Вот так я и попал в штрафбат.