Валерий Сойфер - Власть и наука

Формируя стереотип своего поведения (и мышления), Лысенко двигался несколькими путями: он учился фальсификации (а может быть тяга к этому была заложена в нем генетически), опирался на всё более липовые данные, отрабатывал фразеологию, учился обходиться без новых знаний, заменять отсутствие таковых трескучими штампами. Был еще один фактор обучения: среда указывала ему, что нужно зорко следить за политическими изменениями на верхах, воспитывала умение лавировать, подстраивать свои "научные" обещания под сегодняшние интересы руководства (много десятилетий спустя М. А. Поповский удачно назовет этот стиль деятельности "управляемой наукой"/115/).

Против тотальной коллективизации крестьян, предпринятой партией, были высказаны довольно резкие возражения грамотными экономистами и агрономами. "Славные чекисты" пошли и здесь на коротком поводке у Сталина и придумали, что в стране действуют антисоветские организации: в 1930 году была якобы раскрыта "Трудовая Крестьянская Партия" (ТКП), в 1933 году была сфабрикована фальсификация о якобы еще одной крупной диверсионной "Группе 3-5ти"[2], затем о Московском Политическим Центре и им подобным. Эти организации никогда не существовали, они были рождены воображением лидеров партии, и по их наущению чекисты заставляли своих жертв признаваться в участии в этих организациях. Так в протоколы допросов попали записи о показаниях многих людей, ставших игрушками в руках следователей.

История этих кафкианских вымыслов, рожденных в кабинетах партийных и чекистских фюреров высшего ранга, еще ждет детального исследования, еще и по сей день архивы партии и ЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ тщательно оберегаются и скрывают основную массу информации как относительно того, кто в Кремле придумал ТКП и другие вредительские организации в сельском хозяйстве, так и полные списки тех, кто пострадал во время партийного террора.

В описываемое время (в конце 1929 — начале 1930 годов) тень обвинений во вредительстве начала падать и на Вавилова. В центральных газетах стали появляться статьи, направленные лично против него. Правда, и раньше он попадал "на зубок" партийным инквизиторам. Например, еще в начале его государственной карьеры, когда он только заступил в должность директора Института Опытной Агрономии, ему пришлось опровергать обвинения, прозвучавшие в стишках Демьяна Бедного, с желчью обругавшего руководство института за то, что оно при открытии этого научного заведения якобы разрешило провести молебен и окропить стены здания Святой Водой. Стишки появились в "Правде", "Красной Москве" и петроградской "Красной газете".

"…приведенного факта… не было ни при открытии, ни при других обстоятельствах, о чем считаю долгом заявить самым категорическим образом. При переезде Заведующего [фитопатологической] Лабораторией проф. Ячевского из старой квартиры в новую на его личной квартире был действительно приглашен священник, и это, вероятно, послужило поводом к неправильному толкованию…"

— писал Вавилов в ответ на эти обвинения (4).

В 1929 году его институт был обвинен одним из своих же сотрудников" в отрыве… работы от задач реконструкции сельского хозяйства" (иными словами, в неучастии в коллективизации) в заметке "Ученые в облаках", появившейся в "Листке Рабоче-Крестьянской Инспекции" — приложении к "Правде" (5).

В конце февраля 1930 года с большой критической статьей выступила уже сама "Правда". Называлась статья "Институт благородных… ботаников" (6). Длинную статью на двух колонках подписал некто В. Балашов, который сообщал о якобы никуда негодной работе сразу двух руководимых Вавиловым учреждений — ВИПБиНК и Государственного Института Опытной Агрономии. Всё положительное, что автор узрел в работе критикуемых научных центров было представлено в одной фразе: "Ошибки, допущенные в работе институтов не искупаются рядом достижений институтов в научной области". В остальном статья была напичкана описанием недостатков. Все до одного обвинения несли политическую окраску и звучали по тем временам зловеще. Автор утверждал, например, что хотя институты рассылают семена улучшенных культур "нескольким десяткам тысяч крестьян-корреспондентов", на поверку большинство, если не все "корреспонденты" — кулаки. "Крестьяне… жалуются, что Институт помогает кулаку", — заключал автор этот раздел статьи.