Дмитрий Старостин - Между Средиземноморьем и варварским пограничьем [Генезис и трансформация представлений о власти в королевстве франков]

Двумя важнейшими агиографическими источниками по истории Нейстрии VII в. являются жития Эдуэна, епископа Руана, и Элигия, епископа Нойона {201} . Данные тексты сообщают нам о политических событиях и показывают осведомленность их авторов в делах королевского двора {202} . Поэтому их можно исследовать не только как агиографические сочинения, но и как тексты, которые отражают взгляд и позицию образованных монахов или священников в отношении власти. Иначе говоря, они содержат не только топосы, характерные для житий, но и позицию своих авторов. Интересным примером того, насколько сложными представали взаимоотношения между королями, местной знатью и церковью для образованных монахов и священников, предпринимавших написание агиографических сочинений, является жизнь и житие Дадона из Mo. Он родился в правление короля Хлотаря II (584–629) в окрестностях Суассона {203} . Отец будущего епископа Хагнерих в 612/613 г. состоял при австразийском короле Теодеберте II, а потом был референдарием Дагоберта I. Вскоре его семья переехала в свое владение “Vulciacum” (совр. “Ussy”) на Марне, рядом с г. Mo. Этот город находился чуть ближе к Парижу, чем Суассон, что может говорить об амбициях семьи, хотя в отсутствие других данных сложно сделать окончательное заключение. Владения семьи хорошо исследованы, и ученые показали, что они были скромными и разбросанными по сравнению с теми средневековыми доменами, которые мы привыкли ассоциировать с владениями аристократии или монастырей {204} . Однако владения многих знатных семей и даже королей в Раннем Средневековье были небольшими и рассредоточенными по разным областям {205} . Поэтому можно предположить — мы имеем дело с весьма заинтересованной в расширении сферы своего влияния группой представителей местной знати, связанной семейными узами.

Иногда исследователи рассматривали Дадона как пример распространения ирландского монашества и, одновременно, — доказательство тесной связи между формой организации аскетизма и светскими властителями Франкского королевства. «Житие Колумбана» сообщает, как этот ирландский миссионер навестил Дадона во владениях его семьи. Данный факт, по мнению автора памятника, мог служить доказательством принадлежности Дадона к ирландской монашеской традиции {206} . А поскольку из жития самого Дадона следует, что он приложил много усилий для основания монастырей в своем диоцезе, некоторые исследователи предполагали, будто он представлял ирландскую традицию в монашестве {207} . Но в отношении жития св. Эдуэна нужно ставить другие вопросы. Нет смысла заново изучать, соответствуют ли утверждения этого текста о влиянии ирландского монашества на распространение монастырей истине. Источникам стоит задать вопрос — как строилось взаимодействие между Меровингской династией и влиятельными, богатыми семьями королевства?

Из документов и других источников мы можем определить, что Дадон — св. Эдуэн имел важное место при дворе, т.к. был референдарием Дагоберта I. Другое житие (св. Колумбана) намекает — Дадон занял положение правой руки при королях и майордомах Нейстрии в регионе между Парижем и Северным морем. Из жития следует, что свое место он сохранял и при Хлодвиге II, сыне Дагоберта I {208} . Возможно, он представлял интересы знатных семей г. Mo при королевском дворе {209} . Одновременно, его брат Адон оставил службу при королевском дворе и основал монастырь Жуар (“Jouarre”). Третий брат Дадона, Радон, был казначеем Дагоберта I, а после этого учредил монастырь Рей (“Reuill”) {210} Поздние документы сообщают — три брата основали монастырь Ребе-ан-Бри (“Rebaix-en-Brie”), находившийся сравнительно недалеко от их родового гнезда {211} . Но следует отметить: об этом мы узнаем только их других источников, а не из жития св. Эдоэна, которое говорит об основании обителей как о показателе и следствии благочестия епископа. Стратегия автора жития состояла в замалчивании любопытного факта — епископ Руана продолжал традицию своей семьи.

Казалось бы, история братьев, которую рассказывает житие св. Эдуэна, является примером того, как особое доверие королей Нейстрии давало возможность знатным семьям занять важное положение не только в светской, но и в духовной иерархии. В частности, ученые середины XX в. утверждали, что епископ опирался на королей, дабы компенсировать свое шаткое положение среди светской аристократии Нойона {212} . Однако это нельзя увидеть, если рассматривать только его житие. Если вчитаться повнимательнее в его жизнеописание, а также рассмотреть документы, относящиеся к семье св. Эдуэна, то видно, — данное положение вряд ли можно считать бесспорным. Грамоты показывают: покровительство королей не было единственным фактором, на который знать опиралась при продвижении собственных интересов. Многое зависело и от других представителей церковной иерархии или светской знати. В 629 г. отец братьев Хагнерих основал монастырь св. Креста под стенами г. Mo, который затем стал носить его имя {213} . Епископ г. Mo Бургундофарон (в диоцезе которого находились владения семьи Дадона) даровал его родственникам право на основание монастыря и иммунитет против вмешательства епископа в его дела. {214} Это дарение следует расценивать не как признак слабости епископа, который вынужден был согласиться с основанием влиятельной семьей независимого от него монастыря. Понимание смысла раннесредневековых дарений и иммунитетов дает возможность увидеть совершенно иную картину. Ведь в мире, где документы на право владения могли значить очень мало, дарение было не показателем слабости, а, наоборот, признанием силы. Подарив права на основание монастыря отцу и братьям св. Эдоэна, Бургундофарон показал — от него много что зависело в диоцезе г. Mo. Его иммунитет монастырю оговаривал право епископа на утверждение аббата, а это была очень серьезная прерогатива.