Вольдемар Балязин - Иван Грозный и воцарение Романовых

Безобразные сцены боярского своеволия и насилия, среди которых рос Иван, были первыми политическими его впечатлениями. Они превратили его робость в нервную пугливость, из которой с летами развилась наклонность преувеличивать опасность, образовалось то, что называется страхом с великими глазами. Вечно тревожный и подозрительный, Иван рано привык думать, что окружен только врагами, и воспитал в себе печальную наклонность высматривать, как плетется вокруг него бесконечная сеть козней, которою, чудилось ему, стараются опутать его со всех сторон. Это заставило его постоянно держаться настороже; мысль, что вот-вот из-за угла на него бросится недруг, стала привычным ежеминутным его ожиданием. Всего сильнее в нем работал инстинкт самосохранения. Все усилия его бойкого ума были обращены на разработку этого грубого чувства».

Братья Шуйские, оказавшись у власти, вместе со своими верными им родственниками и сторонниками, стали пользоваться ею бесконтрольно и безжалостно, отправляя своих противников на виселицу и на плаху.

Конец их произволу пришел совершенно неожиданно: 16 сентября 1543 года тринадцатилетний Иван поехал по подмосковным монастырям и в конце декабря вернулся в столицу. За время этого продолжительного путешествия сопровождавшие его бояре и слуги рассказали великому князю, какие бесчинства и произвол чинят Шуйские, и Иван, возвратившись в Москву, велел своим псарям схватить Андрея Шуйского и обезглавить, что и было ими сделано прямо в Кремле без всякого промедления. Тут, по замечанию летописца, «начали бояре от государя страх имети и послушание».

И страх этот с самого начала был настолько велик, что обезглавленное нагое тело Андрея Шуйского два часа валялось на земле у Курятных ворот, и никто не смел подобрать его.

Так закончилось детство будущего великого тирана и наступила юность, которая ничуть не противоречила его детству: точнее, юность еще более сильно выявила в характере Ивана жестокость, необузданность всех омерзительных страстей и все иные дурные свойства его характера.

Юность Ивана IV

С этого времени начинается бесконечная череда казней, закончившаяся лишь через сорок лет, когда главный их виновник – Иван Грозный – умер.

Началось с того, что летом 1546 года пятнадцатилетний Иван стоял с войском у Коломны, ожидая набега крымской орды. Однажды он выехал из лагеря и увидел, как к нему приближается полсотни пищальников, крича, что они из Новгорода и хотят подать ему челобитную. Иван велел страже отогнать их, но новгородцы вступили в бой со стражей.

Иван ускакал в свою ставку. Пищальников разогнали, арестовав полтора десятка зачинщиков. Виновными в этой «замятне» были братья-воеводы Федор и Василий Воронцовы, князь Иван Кубенский и конюший Иван Петрович Федоров. Воронцовым и Кубенскому отрубили головы. После казни Иван IV надел саван и ходил на ходулях вокруг эшафота: считалось, что если такой ритуал будет проделан, то человек, исполнивший его, никогда не умрет насильственной смертью.

Конюшего же Федорова отодрали кнутом и сослали на Белоозеро.

Чрезвычайная жестокость была рано подмечена в характере Ивана.

Рано проявилась и другая склонность порочного отрока – любострастие. Еще в 1543 году посланник тринадцатилетнего Ивана к польскому королю Сигизмунду Борис Иванович Сукин должен был сказать: «Государь наш, великий государь Иван, Божиею милостью в мужеский возраст входит, а ростом совершенночеловека уж есть, аз Божьей волею помышляет уж брачный закон приняти».

Как только Иван познал первую радость плотской любви, приспешники стали наперебой поставлять ему «гулевых девиц», из-за чего мимолетные любовницы менялись у сластолюбивого отрока чуть ли не каждый день. Историк С. Д. Горский утверждал, что за четыре года до свадьбы Иван познал несколько сот девиц, искушенных в блуде и старавшихся завлечь царя наигранной страстью и большой опытностью в любовных утехах.

И поэтому, когда в послании к архимандриту и монахам Кирилло-Белозерского монастыря Иван называл себя «смердящим псом и нечистым и скверным душегубом, живущим в пьянстве, блуде, убийстве, разбое, в ненависти, во всяком злодействе», он ничуть не преувеличивал и не сгущал красок, характеризуя себя таким образом.

Царь и великий князь

Именно так назвал одну из глав в своей книге «Иван Грозный» В. Б. Кобрин. И здесь название ее и текст будут сохранены.

«С конца 40-х годов XVI века Иван IV переходит уже к самостоятельному правлению. В те времена люди взрослели куда раньше, чем сейчас. Мужчина становился совершеннолетним в 15 лет. До этого возраста юный феодал был еще „недорослем“, т. е. подростком, а к 15 годам он, как тогда говорили, „поспевал“ к службе и становился „новиком“. Через год после совершеннолетия, в 16 лет, Иван Васильевич собрал бояр и сообщил, что хочет жениться. Привести жену „из ыного государства“ ему кажется неверным, так как он опасается не сойтись с иностранкой характерами („нечто норовы будут розные“), а потому решил взять себе жену „в своем государьстве“. Должно быть, великий князь считал, что жену из своих подданных легче, чем иноземку, отправить в монастырь, если вдруг „норовы будут розные“. Бояре и митрополит, по словам летописи, которая часто изображает их людьми сентиментальными, даже всплакнули от умиления („от радости заплакаху“), что государь хоть и молод, а уже сам догадался жениться. Но государь порадовал своих слушателей еще одним сообщением: он желает „наперед своей женитвы поискати прежних своих прародителей чинов“. Конкретно же речь шла о том, чтобы принять новый титул.