Вольдемар Балязин - Небезосновательные слухи (Браки Романовых)

Вольдемар Балязин

Браки Романовых с немецкими династиями в XVIII - начале XX вв.

Небезосновательные слухи

В то время, как Екатерина благополучно родила сына и сумела сохранить случившееся в совершеннейшей тайне, в Петербурге продолжали происходить события, привлекавшие всеобщее внимание и вызывавшие различные толки.

Весной в Петербурге объявились опальные вельможи - Бирон и Миних.

Герцог Курляндский въехал в Петербург в роскошной карете, шестериком, в мундире обер-камергера, с Андреевской лентой через плечо. Миних - в фельдъегерской повозке, в мужицком сермяке и старых сапогах. Направляясь в столицу, старый фельдмаршал не знал, что в Петербурге у него остался сын, и когда у въезда в город его встретили тридцать три родственника и стали обнимать и целовать его, Миних заплакал первый и последний раз в своей жизни.

Миниха и Бирона не видели в Петербурге двадцать лет, но память и о том, и о другом хорошо сохранилась. И потому их внезапный приезд вызвал опасения в усилении возле нового императора немецкой партии. Однако, вскоре же стало ясно, что опасения эти совершенно напрасны, так как и Бирон и Миних продолжали непримиримо враждовать друг с другом.

Когда они впервые оказались в Зимнем дворце за одним столом, Петр III подошел к обоим старикам и сказал:

- А вот, два старых, добрых друга - они должны чокнуться.

Петр сам налил им вина и протянул бокалы. Но вдруг к императору подошел его генерал-адьютант Андрей Васильевич Гудович, бывший одним из самых доверенных и верных его друзей, и что-то прошептав на ухо своему сюзерену, увел Петра в соседнюю комнату.

Как только Петр и Гудович вышли из зала, где остались Бирон и Миних, они одновременно поставили бокалы на стол, и злобно взглянув друг на друга, повернулись спинами один к другому.

Как оказалось, Гудович предупредил императора о готовящемся дворцовом перевороте в пользу Екатерины, но Петр не придал этому значения, хотя генерал-адьютант долго убеждал его в достоверности сообщения и крайней необходимости в энергичных действиях.

А слухи эти не были безосновательны: ведь уже в день смерти Елизаветы Петровны к Екатерине приезжал князь Дашков - капитан лейб-гвардии Измайловского полка - и уверял ее, что офицеры-измайловцы готовы возвести ее на престол. Такие же настроения распространялись и в трех других гвардейских полках.

Роспуск Лейб-кампании был воспринят гвардейцами как сигнал приближающейся опасности. Многие думали, что вслед за лейб-кампанией наступит черед и лейб-гвардии. Подтверждение таким опасениям видели в том, что на смену лейб-кампанцам во дворец пришли, и прочно там обосновались офицеры-голштинцы, с утра до утра окружавшие Петра III и ставшие не только его незаменимыми сотрапезниками и собутыльниками.

Кроме того, голштинские офицеры были внедрены во все гвардейские полки и стали там преподавателями фрунта, шагистики и экзерциции.

Во дворце они же учили русских генералов и даже фельдмаршалов "тянуть носок", "держать ножку" и "хорошенько топать". Гвардию переодели в мундиры прусского образца и по много часов в день гоняли по плацу, на вахт-парадах и смотрах. Гвардия была раздражена, унижена, озлоблена. Особенно бурное негодование овладело гвардейцами после того, как был заключен мир с Пруссией. Это случилось 24 апреля 1762 года, когда канцлер М. И. Воронцов, с русской стороны, и прусский посланник в Петербурге, адъютант Фридриха II, полковник и действительный камергер барон Бернгард-Вильгельм Гольц заключили "Трактат о вечном между обоими государствами мире". "Трактат" начинался с утверждения о пагубности войны и "печальном состоянии, в которое приведены толико народов и толико земель", раньше живших в мире и дружбе. Искренне желая мира, Петр III и Фридрих II заявляли, что "отныне будет вечно ненарушимым мир и совершенная дружба" между Россией и Пруссией. Россия же брала на себя обязательство никогда не воевать с Пруссией, но "принимать участие в войне его величества короля Прусского с неприятелями его в качестве помочной или главной воюющей стороны". Россия обязывалась в течение двух месяцев вернуть Фридриху II все захваченные у него "земли, города, места и крепости". В "Артикуле сепаратном втором" выражалось намерение подписать и отдельный договор об оборонительном союзе между Россией и Пруссией.

Ждать пришлось недолго: такой Трактат был подписан Воронцовым и Гольцем через полтора месяца - 8 июня 1762 года. Примечательно, что в нем впервые говорилось о защите диссидентов-православных и лютеран, проживающих в Литве и Польше государствами-гарантами - Россией и Пруссией, что в дальнейшем привело к трем разделам и окончательному уничтожению Речи Посполитой.