И Фроянов - Погружение в бездну (Россия на исходе XX века)

А.Хаммер быстро сообразил, какие богатства сулит ему карандашное производство. В сжатый срок он заключил концессионное соглашение. Предвкушая огромные прибыли, он не жалел денег на создание, как сейчас выражаются, инфраструктуры для вывезенных из-за границы квалифицированных рабочих: построил коттеджи с садиками, клуб, школу, столовую, пункт первой медицинской помощи, который ''позже должен был быть превращен в больницу'', т.е. отстроил в Москве целый производственный городок. О советских рабочих такой заботы бизнесмен не проявлял.

И вот началось изготовление карандашей. ''Работать приходилось, - говорит Хаммер. - с большим напряжением, но мы неуклонно расширяли производство. В первый год нам удалось выпустить продукции на два с половиной миллиона долларов вместо миллиона, как было предусмотрено концессионным соглашением. На второй год мы увеличили эту цифру до четырех миллионов. В первый же год мы снизили розничную цену карандашей с пятидесяти до пяти центов. В результате их импорт был запрещен, что стало для нас дополнительным стимулом. Фактически мы заняли монопольное положение. Большая часть нашей продукции шла государственным организациям и кооперативам, но нам не запрещалось заключать сделки и с частными лицами''.3 При этом около два

--------------------------------

1 Там же. С. 102-103.

2 Там же. С. 106

3 Там же. С.110.

750

дцати процентов продукции шло на экспорт в Англию, Турцию, Персию, Китай и на Дальний Восток. Миллионы долларов получил Хаммер от карандашной сделки.

Был у него еще один источник обогащения, связанней со скупкой по дешевке антиквариата и произведений искусства. По словам Хаммера, ''первой искрой было приобретенное на барахолке прекрасное фарфоровое блюдо. Стоило оно всего несколько рублей, но было с первого взгляда ясно, что это ценное произведение искусства. Оказалось, это блюдо - из царского сервиза, изготовленного на Императорском фарфоровом заводе, построенном дочерью Петра Первого Елизаветой и значительно расширенного Екатериной Великой. В царское время продукция этого завода не поступала в продажу и предназначалась только для царской семьи. После революции изделия этого завода можно было найти в самых неожиданных местах. Например, однажды во время обеда в одной петроградской гостинице мы обнаружили ценнейший банкетный сервиз Николая I, датированный 1825 годом. Им пользовались в ресторане, и директор жаловался, что тарелки слишком легко бьются. Я обменял его у директора на большой новый фаянсовый столовый набор, который привел его в восторг''.2 Хаммер понял, что на барахолках и в комиссионных магазинах он напал ''на несметные сокровища''.3 И вскоре его тридцати-комнатный особняк на Садово-Самотечной улице превратился в настоящий музей предметов, ранее принадлежавших династии Романовых, антикварных изделий, ценнейших произведений изобразительного искусства.4 Все это он увез с собой в Америку.

Покинуть Советскую Россию Хаммер решил в 1930 году. ''Я объяснял, рассказывает он, - наше решение уехать из Советского Союза "неблагоприятно сложившейся международ

---------------------------------------

1 Там же.

2 Там же. С.113-114.

3 Там же. С. 114.

4 Там же. С.113-118.

751

ной обстановкой". В действительности, я имел в виду приход к власти Сталина и наступление в стране эпохи террора и репрессий. Я никогда не встречался со Сталиным - никогда не испытывал такого желания - и никогда не имел с ним никаких дел. Однако в тридцатые годы мне было совершенно ясно, что он не тот человек, с которым я мог бы работать. Сталин считал, что государство может управлять любым предприятием и не нуждается в помощи иностранных концессионеров и частных предпринимателей. Это была главная причина моего отъезда из Москвы. Было ясно, что скоро я не смогу заниматься здесь бизнесом, а поскольку бизнес был единственной причиной моего пребывания в Советском Союзе, я решил уехать''.1

Знаменательное признание. Главной причиной прекращения бизнеса Хаммера в СССР стало отнюдь не ощущение надвигающейся ''эпохи террора и репрессий'', а изменение экономической политики, сутью которой являлось полное огосударствление народного хозяйства, исключающее частное предпринимательство. Эта политика соответствовала сталинскому курсу построения социализма в отдельной стране, т.е. в СССР, с опорой на внутренние силы, ресурсы и резервы. Тем самым утверждалась идея ''автономного характера российского национального революционного процесса'', уверенность в том, что ''социализм будет построен в стране независимо от мировой революции''. Можно согласиться с тем, что Сталин, в сущности, ''провозгласил национальную независимость российского коммунизма, его способность довести послереволюционные социальные преобразования до конца, независимо от запаздывания мировой коммунистической революции''.3