Александр Попов - Пророчества майя - 2012

Примерно к этой же области можно отнести и работу с гипсом, из которого изготовлялись барельефы, украшавшие некоторые пирамиды от основания до вершины. Качество этих барельефов, как и настенной росписи, было весьма высоким и во многих местах сохранилось до сих пор.

В создание произведений искусства вкладывалось много кропотливого труда. Представьте, например, сколько нужно терпения, чтобы обработать нефритовый камушек сначала с помощью песка, затем нанести на него узор, используя стебли растений и проводя ими по выбранному месту бессчетное количество раз. Но, наверное, это того стоило: нефрит ценился очень высоко и имел для майя почти такое же значение, как для испанцев – золото.

Еще одна статья экспорта майя, весьма немаловажная, – рабы. После прихода конкистадоров, в 1530 году, рабство индейцев было формально отменено, но с этим еще долго никто не считался. Так, например, во время завоевания Юкатана у конкистадоров было столько рабов, что они ввиду недостатка денег платили торговцам за товары рабами. В 1543 году королевское правительство ввело систему энкомьенды («поручения»), согласно которой индейцы объявлялись свободными, а испанцы – лишь «опекунами» приписанных к ним индейских общин. Испанские помещики должны были приобщать «опекаемых» индейцев к благам цивилизации и христианства, а те, в благодарность за это, должны были содержать своих опекунов. На практике помещик-энкомендеро получал право и на сбор дани, и на безграничную эксплуатацию труда индейцев.

Уже из этого, весьма короткого, перечисления понятно, что на майянских рынках можно было отыскать что угодно: и бобы какао, и перья птицы кетцаль, которые завозились из Алта-Верапаз, и кремни, и кремнистый сланец, добывавшийся из залежей в центральной области, и обсидиан из горных районов, и разноцветные раковины. Весьма ценился нефрит и прочие камни зеленого цвета, большую часть которых доставляли из месторождений, расположенных в бассейне реки Мотагуа. Существовал даже антикварный сегмент рынка: товар для него похищали из старых захоронений.

Позже почти каждый испанец, берущийся за перо, считал своим долгом описать индейский рынок. Ничего подобного по величине и богатству выбора в Европе не было. Но все-таки это относится, в основном, к горным областям. О рынках равнинных территорий упоминают крайне редко. Там уровень жизни был весьма высок, всего доставало, и необходимости заниматься добычей средств к существованию, пытаясь наладить товарообмен в весьма однородных по своей культуре регионах, не было.

Жизнь каждого майя начиналась с того, что новорожденного младенца обмывали, укладывали в колыбель, и тут же ему на голову прикрепляли специальные дощечки, которые через два дня уже можно было снять: голова начинала расти в «правильном» направлении. Затем задумывались об имени, которое давалось после консультации со жрецом и которое предстояло носить до официального наречения.

Испанцы были весьма изумлены, когда узнали, что у индейцев существует ритуал, похожий на крещение. Когда в поселении набиралось достаточное количество мальчиков и девочек в возрасте от трех до двенадцати лет, то в доме старейшины, в присутствии родителей, которые должны были по такому случаю соблюдать пост, жрец благословлял детей ароматическими курениями и освященной водой. С этого момента считалось, что старшие по возрасту девочки готовы выйти замуж.

Мальчики и молодые мужчины майя жили отдельно от родителей, в специальных мужских домах, где их обучали воинскому искусству, а также другим вещам, которые необходимо знать взрослым мужчинам. Ланда пишет, что эти дома посещались проститутками.

Юношескими забавами служили разнообразные азартные игры и игра в мяч.

Девочки майя воспитывались своими матерями в строгости и целомудрии.

Браки между родственниками по отцовской линии находились под строгим запретом. Так как на момент прихода испанцев у майя было только 250 родов, носивших имена по отцовской линии, подыскать ребенку достойную пару было сложно. Супружеская измена каралась смертью, но важные персоны могли позволить себе иметь несколько жен.

Татуировки и декоративные шрамы и мужчины, и женщины могли наносить лишь после свадьбы. Но мужчине, чтобы жениться, необходимо было еще пройти обряд посвящения и привести пленных, захваченных в бою.

В брак мальчики вступали до восемнадцати лет, девочки до четырнадцати. Перед свадьбой и сами новобрачные, и их родственники выдерживали трехдневный пост и сексуальное воздержание. Церемония, по разным данным, происходила или во дворе храма, или во дворе отца жениха. На ковер из листьев садились четверо старейшин, держа веревку, натянутую квадратом. Молодые входили в огороженное пространство, где уже сидел жрец с жаровней углей и благовониями. Начинался обряд. Жених и невеста по очереди подходили к жрецу, взяв пригоршню маисовой муки, и бросали ее на угли. Затем молодые исповедовались в своих грехах, а старейшины наставляли их, как вести взрослую жизнь. Затем жрец окроплял брачующихся святой водой, снимал с них детские амулеты, и брак считался состоявшимся. Жаровню относили на край села, где из нее должны были уйти изгнанные из молодых детские демоны. Затем выметали листья и раскладывали циновку, на тот случай, если кто-то из демонов решит вернуться (чтобы он не узнал этого места).