Сергей Романовский - От каждого – по таланту, каждому – по судьбе

Понятно, что в среду богемной творческой интеллигенции (даже советской) Платонов был не вхож. Он был человеком не их круга. Его не приглашали и о нем не говорили. Да он и не страдал этим комплексом: быть своим в своей среде. Ибо не было у него своей среды. Единственная его среда – это письменный стол, да листы случайно оказавшейся под рукой бумаги. Более ему ничего было не нужно.

Платонов был к тому же на редкость незлобивым человеком. Когда его публично ругали в печати за разные надуманные грехи, то он, конечно, с болью воспринимал эти несправедливости, но на их авторов зла не таил. Много платоновской крови испил Фадеев (достаточно вспомнить его статью «Об одной кулацкой хронике» 1931 г.). Статья была злой и несправедливой. Но Платонов и после нее не отвернулся от Фадеева. Это не бесхребетность и не «комплекс князя Мышкина». Подобная щедрость души от полной духовной раскрепощенности писателя. Он был вне этой суетной конъюнктурной грызни. Если она и задевала его самолюбие, то самих «грызунов» он просто не замечал: они, как и ранее, не были вхожи в его душу.

Еще в 1926 г. Платонов сказал о себе: «Истинного лица я никогда никому не показывал, и едва ли когда покажу».

И не показал.

Платонов – это псевдоним. Подлинное имя писателя Климентов Андрей Платонович. Рассказать о его жизни непросто – очень мало достоверно известных фактов: нет дневников, письма крайне неинформативны, воспоминания, как им и положено, однобоки и отрывочны. К тому же многие хорошо знавшие Платонова (Б. Пильняк, А. Новиков и др.) были репрессированы.

Родился Платонов в 1899 г. на рабочей окраине Воронежа, в так называемой Ямской слободе, в семье мастерового-разнодельщи-ка, ходившего по окрестным селам на заработки с бригадой. Отец Платонова был единственным кормильцем семьи. Семья жила нищенски.

Андрей – старший сын. Кроме него еще десять вечно голодных детских ртов. Так что пришлось ему и работать сызмальства и даже попрошайничать. Изведал всё. Принял на свою душу столько горя, что оно жгло его до конца дней. «Я жил и томился, – писал Платонов жене в 1922 г., – потому что жизнь сразу превратила меня из ребенка во взрослого человека, лишая юности».

Учился мало. В 1906 г. его отдали в церковноприходскую школу с трехлетним сроком обучения. Затем учился в Воронежском городском училище. Проучился всего два года – нужда вынудила бросить. Уже с 13 лет постоянно работал, перепробовав массу подсобных занятий.

Так что Платонов был рожден как будто для того только, чтобы своею жизнью доказать справедливость марксистско-ленинс-кого учения: с детства ненавидел «буржуев», т.е. всех сытых и обутых, много и надрывно трудился и был готов к «классовой борьбе». Когда в 1917 г. эта самая «борьба» началась, у Платонова был один путь – к большевикам и вместе с ними в социализм: царство добра и справедливости.

Писать начал рано. В 19 лет уже часто печатался в новом воронежском журнале «Железный путь», печатном органе Главного революционного комитета Юго-восточных железных дорог. Печатали его и воронежские газеты. Одновременно продолжал работать и помогать отцу.

Революция застала Платонова электромонтером в железнодорожных мастерских. С 1918 г. он – помощник машиниста, а машинист – отец. Направили их на борьбу с Деникиным. И даже в таких условиях находил время для журналистики: писал и отправлял самые свежие свои впечатления в Воронеж.

Почти одновременно с работой на паровозе и писаниями в газеты Платонов стал учиться «на специальность» – в железнодорожном политехникуме. Решил стать мелиоратором.

И – это не удивительно – потянуло молодого пролетария «в ряды». С весны 1920 г. по конец 1921 г. Платонов был членом РКП(б). Вышел, как и вошел, – решительно и быстро. Причина в том, что он уже тогда стал замечать явную нестыковку лозунгов и реальной жизни, он наблюдал голод 1921 г. и полный экономический развал даже в центре российского черноземья. Жить (даже он!) стал много хуже. А с него требовали: ходи на собрания, пой революционные песни да воодушевляй несознательных. Он плюнул и… вышел из рядов. Так и остался на обочине, вне марширующей в социализм колонны…

В 1924 г., когда система стала твердеть, и беспартийному должностную карьеру было уже не сделать, Платонов подал новое заявление. Не приняли. Пришлось работать без партийного билета. Колесил мелиоратором по Воронежской губернии, работал даже в Наркомземе и в Наркомате тяжелой промышленности инженером-конструктором, недолго пробыл инженером в Гипропроводе.