Меликсетов - История Китая

76

воры-домохозяйства. Источники, касающиеся этого времени, все чаще упоминают об определенном количестве общинных дереве­нек и, жалуемых в кормление тому или иному должностному лицу, причем иногда упоминается и о количестве дворов как объекте пожалования.
Приватизация, коснувшаяся прежде всего бывших уделов-кла­нов с их замкнутыми хозяйствами, привела к появлению групп населения, частично или полностью работающих на рынок. Про­цесс возникновения рынков в городах, становившихся центрами приватизированной экономики, шел медленно, как и развитие торговли, появление и распространение денег, вначале существо­вавших в нескольких разных формах в различных царствах. Сколь­ко-нибудь заметным он стал лишь в период Чжаньго (V—III вв. до н.э.), когда в чжоуском Китае появилось уже много городов с работавшими на рынок ремесленниками и торговцами, причем значительная часть деревенских жителей тоже оказалась вовле­ченной в рыночное хозяйство. Именно в период Чжаньго в Ки­тае, судя по многочисленным данным источников и сетованиям в них от имени ревнителей традиций, появились богатые просто­людины, а рядом с ними — безземельные арендаторы и батраки-наемники. Наемный труд, долговая кабала, богатство одних и бедность других вне зависимости от причастности их к власти и знати — естественное следствие процесса приватизации, разви­тия рынка и товарно-денежных связей.
Меньше всего сферой рыночных отношений была затронута общинная деревня. Консерватизм земледельцев хорошо известен, причем этот здоровый консерватизм проявлялся в чжоуском Ки­тае, как и на всем Востоке, в том, что община с крайней неохо­той давала санкцию на отчуждение земли кем-либо из ее членов. Применительно к Чжаньго сообщений о такого рода сделках во­обще нет, и косвенно это означает, что общинные земли, как правило, не продавались и в сферу рыночных связей не включа­лись. Это не значит, однако, что община не изменялась. Напро­тив, в эпоху перехода от Чуньцю к Чжаньго (VI—IV вв. до н.э.) такого рода изменения были весьма заметными. Количество зем­ледельцев возрастало быстрыми темпами. Появление в Китае же­леза и начало широкого применения изделий из него способ­ствовали возделыванию залежных и целинных земель, до того почти не осваивавшихся жившими в районе речных долин чжо-усцами. Началась практика массового перемещения избыточного или недовольного своей жизнью земледельческого населения на новые места, о чем упоминается в «Шицзине».
Результатом освоения новых территорий был своего рода демо­графический взрыв, т.е. резкое увеличение количества населения в

77

период Чжаньго. Это хорошо видно хотя бы на примере измене­ния характера войн, о которых столь часто и подробно говорится в источниках. Если в Чуньцю войны велись по преимуществу ари­стократами на колесницах (с некоторым количеством обслужи­вавшей колесницы пехоты) и в них принимали участие тысячи, редко десятки тысяч воинов, то в Чжаньго войны представляли иную картину. Ушли в прошлое боевые колесницы вместе с их хозяевами-аристократами. Основой боевых действий стала пехо­та, состоявшая из рекрутов (один двор в деревне поставлял рек­рута, несколько других экипировали его и обеспечивали всем необходимым). Число участников сражений достигало уже мно­гих десятков, а порой и сотен тысяч, да и численность каждого из семи крупных царств Чжаньго измерялась миллионами жите­лей. С ГУ в. до н.э. северное царство Чжао переняло у соседей-кочевников их форму одежды (штаны для воинов) и по их при­меру стали использовать лошадей для езды верхом, применяя необходимые для этого седла, стремена и т.п. Начиная с этого времени наряду с пехотой в войнах стали участвовать и конни­ки, хотя этот вид воинов в Китае всегда оставался малочислен­ным и воспринимался как своего рода гвардия.
Демографические перемены оказали сильное воздействие на развитие рыночных отношений и всех новых приватизированных форм ведения хозяйства. В этой связи стоит заметить, что про­цесс приватизации и развития рынка вызывал в обществе пре­имущественно негативную реакцию. И это было результатом не столько ностальгии по добрым старым временам (хотя такого рода фактор играл свою роль), сколько опасений, связанных с усиле­нием власти отдельных частных лиц, обладающих богатствами и потому определенным могуществом. Следовало как-то ограничить это могущество, что стало едва ли не первоочередной задачей правителей чжоуского Китая после того, как могущество родо­вой аристократии было окончательно сломлено и власти прави­телей и их чиновников ничто не угрожало.
Процесс существенной трансформации всей структуры древ­некитайского общества, наметившийся и проявившийся уже в VI—IV вв. до н.э., на рубеже Чуньцю и Чжаньго, поставил перед чжоускими верхами немало новых и весьма сложных проблем. Это был своего рода вызов эпохи, на который следовало дать адек­ватный ответ, ибо без этого общество не могло дальше суще­ствовать. Но каким должен был быть этот ответ? Что следовало сделать, на чем должен был быть поставлен акцент, какие необ­ходимо было приложить усилия, чтобы в новых и достаточно резко изменившихся обстоятельствах чжоуский Китай не просто вы­жил, но и сделал бы решающий шаг для достижения всегда же­ланных гармонии и порядка?