Мирослав Морозов: Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Точные потери люфтваффе в ходе осуществления загра­дительной операции неизвестны, но советская ПВО настаива­ет на уничтожении как минимум двух машин — одной в пер­вую ночь и другой в ночь на 4 июля, когда, по наблюдению бе­регового поста, один из самолетов наскочил на аэростат заграждения и взорвался при падении в море. Минные поста­новки немцев могли иметь гораздо более неприятный для со­ветской стороны исход, если бы в их разгар группа II/KG 4 не получила приказ перебазироваться на Балтику. Уже тогда у немцев не хватало сил для того, чтобы быть одинаково сильны­ми повсюду. К концу июля на ЧФ уже имелись электромаг­нитные тралы, и кризис, свя­занный с применением донных мин, навсегда остался позади.

Борьба с миноносцами в этот период была далеко не единственной заботой истре­бительной авиации ЧФ. В днев­ное время перехватчики не­однократно вылетали на пе­рехват разведывательных самолетов люфтваффе, два­жды в сутки пытавшихся уста­новить дислокацию и состоя­ние кораблей Черноморского флота. Как правило, эти вы­леты оказывались безрезуль­татными из-за позднего обнаружения самолетов поста­ми ВНОС. Постоянный бар­раж в воздухе тоже не давал результатов, поскольку лишенные радиоприемников старые истребители было невозможно наводить с земли, и их встре­ча с немецкими самолетами могла произойти разве что слу­чайно. Тем не менее на войне периодически происходят и ма­ловероятные случаи. Так, вечером 7 июля в районе Саки уда­лось сбить два разведывательных Не-111, а днем 10 июля из­-за отсутствия оповещения пара МиГов 32-го иап атаковала и сбила Пе-2 40-го бап. Его экипаж спасся на парашютах. 17 июля был сбит разведчик Do-17 в районе озера Донузлав. 23-го МиГи 32-го иап вели бой в районе Севастополя, в результате кото­рого каждая из сторон потеряла по одному самолету. Спустя два дня состоялся первый над Черным морем воздушный та­ран. Пара МиГ-3 (летчики Е. Рыжов и Телегин) перехватила на высоте 7500 м Do-215 из состава дальнеразведывательной эскадрильи З/ObdL. Мотор на истребителе Телегина начал да­вать перебои, и он отказался от преследования. Е. Рыжов всту­пил в перестрелку с воздушным стрелком разведчика, в ре­зультате которой на «дорнье» был выведен из строя левый мотор, но на МиГ-3 оказалась перебита магистраль водяного охлаждения (Рыжов получил небольшие ожоги паром). В са­мый решительный момент боя на МиГе закончился боезапас, и тогда Рыжов решился на таран. Do-215 камнем упал в море, а советскому летчику с большим трудом удалось посадить тя­жело поврежденный истребитель на воду. Он успел покинуть тонущую машину и надуть спасательный жилет. Берега не бы­ло видно, и при попытках грести в его сторону молодого пило­та окончательно покинули силы. Лишь спустя несколько часов он был случайно замечен сторожевым катером, сопровождав­шим конвой из Севастополя в Одессу. От усталости Рыжов первое время даже не мог говорить. Его судьбу в штабе выяс­нили только спустя четыре дня. К счастью, летчик не имел серьезных ранений и вскоре вернулся в свою часть, а вот эки­паж немецкой машины, возглавляемый обер-лейтенантом Й. Шульце-Плоциусом, пропал без вести. Ведомый Рыжова в том бою — Телегин — взял свое 30 июля. В этот день он сбил в районе Севастополя Bf-110, который, по немецким данным, являлся разведчиком Ju-88.

В целом же первый месяц войны прошел для истребитель­ной авиации Крыма довольно спокойно. Помимо постоянного дежурства и вылетов на перехваты, летчики в сравнительно спокойной обстановке продолжали летную учебу, формирова­ние новых летных подразделений (в частности, 3-й эскадрильи 8-го иап, командиром которой назначили капитана К. Д. Дени­сова) и освоение новой техники. А ее до конца июля поступи­ло сравнительно много — 40 Як-1 и 7 ЛаГГ-3. Командование осталось верным себе, и вместо перевооружения на новую матчасть какого-то одного полка целиком продолжило ее рас­таскивание по разным подразделениям. Як-1 получили 5-е эскадрильи 8 и 32-го иап, 4-я эскадрилья 9-го иап, ЛаГГ-3 — 2-я эскадрилья 8-го иап. Одновременно нескольким звеньям от разных эскадрилий пришлось оттянуться из района Севасто­поля для организации ПВО портов и аэродромов Крыма. В начале июля 3-я эскадрилья 32-го иап целиком перелетела на аэродром Кунань, откуда осуществляла ПВО Евпатории, Ак-­Мечети и конвоев на трассе Севастополь — Одесса.

Тем временем летчики ударной авиации вели совершенно другую войну. С 23 июня они совершали бомбардировочные рейды на Констанцу и порты устья Дуная, со 2 июля бомбили нефтеносный район Плоешти. Дальности полета были таковы, что сопровождение истребителями совершенно исключа­лось. Все это обусловило весьма ощутимые потери. До конца июля 2-й мтап и 40-й бап совершили в сумме около 650 само­лето-вылетов, но успели потерять 22 ДБ-3 и 17 СБ и Пе-2. За то же время в качестве по­полнений получили 18 Пе-2, которыми перевооружили 2 и 5-ю эскадрильи 40-го бап, а также 12 СБ. Несмотря на оп­ределенные успехи в борьбе с нашими ударными самоле­тами, противник находился под большим впечатлением этих налетов. 23 июля в до­полнение к директиве OKW № 33 Гитлер указывал, что «первоочередной задачей ос­новной массы пехотных диви­зий (группы армий «Юг». — М. М.) является овладение Украиной, Крымом и терри­торией России до Дона». В до­полнение к директиве № 34 (12.8.1941) он высказался бо­лее определенно: «Овладеть Крымом, который, будучи авиабазой противника, представляет собой большую угрозу румынским нефтяным рай­онам». 21 августа начальник штаба ОКН [ОКН — Верховное командование сухопутных сил (Oberkommando des Heeres) — Прим. lenok555 ] генерал Гальдер за­писал в свой военный дневник следующие указания фюрера: «Важнейшей целью, которая должна быть достигнута еще до наступления зимы, является не захват Москвы, а: на юге — за­хват Крыма, индустриального и угольного Донецкого бассей­на и нарушение подвоза русскими нефти с Кавказа; на севе­ре — захват Ленинграда и соединение с финнами… Быстрый захват Крыма имеет наибольшее значение для надежного снабжения Германии нефтью, которое остается под угрозой, пока в Крыму находятся крупные воздушные силы русских». Конечно же, Гитлер не мог знать, что на самом деле эти «круп­ные воздушные силы» состояли всего из двух ударных полков морской авиации!