Андерс Стриннгольм - Походы викингов

Талант полководца он обнаружил в войнах в Анжу, во Фландрии и с королем Французским, никому не уступал в храбрости, а в качествах правителя, сколько требовал их дух того времени, не имел себе равного. Плодоносная и прекрасная Нормандия в полтора столетия получила такое приращение в силах и населенности, что ее герцоги соперничали в могуществе с королями, особенно, когда и графство Мен, по завещанию своего последнего владельца, присоединилось к Нормандскому герцогству. Сверх того, в потомках соратников Рольфа жила такая беспокойная мощь, что Вильгельм считал необходимым занимать их важными предприятиями и утолять в них наживу войны.

Таким образом, спустя 154 года после поселения норманнов во Франции и основания ими герцогства в этой стране, Вильгельм Завоеватель, пятый герцог в прямом направлении Рольфова дома, пристал к берегам Англии при Певенси 28 сентября 1066 года. Его войско состояло из 60 тысяч человек и отличалось особенно многочисленной прекрасной конницей. 14 октября он встретился с английским войском при Гастингсе и после кровопролитного и упорного боя одержал решительную победу, так что уже 25 декабря того же года принял венец Англии в Вестминстере [109]

Чтобы обеспечить себе и потомкам владение покоренной страной, он дал ей воинское устройство; напоследок всю Англию разделил на 60 215 рыцарских ленов, из которых каждый обязан был ставить одного всадника в полном вооружении и давать ему содержание. Для себя удержал Вильгельм 1422 лена, как домены или королевские земли Феодальная система, введенная в Англии Вильгельмом Завоевателем, отличалась от французской и других государств существенно тем, что, по основному началу феодализма во Франции и других странах, подручник не был обязан присягой или ленной повинностью никому другому, кроме того лица, от которого получил землю или поместье; в Англии же все владельцы ленов, не только коронные, но и зависимые от них подручники, принимали присягу в верности непосредственно самому королю, т. е. обязывались верно служить ему. По случаю уничтожения этого главного преимущества феодализма, совершенной зависимости подручника от его непосредственного господина, управление в Англии меньше, чем в других феодальных государствах, стеснялось законами. При том вообще лены англо-норманнских баронов были далеко не значительны в сравнении с владениями коренных подручников в других землях. Может быть, государственный расчет участвовал и в том, что остроумный Вильгельм Завоеватель разбросал лены великих подручников короны, например, Роберт, граф Моретон, наделенный богаче всех вельмож короля, получил 246 рыцарских ленов в Корнуолле, 54 — в Суссексе, 196 — в Йорке, 99 — в Нортгеммоне, а остальные в других графствах; эти рассеянные лены, составляя вместе значительную область, вовсе не приносили владельцам такого могущества, какое могло бы искусить их к восстанию против короля. Все это вместе имело важное влияние на развитие внутреннего государственного быта и устройства Англии.

Потомки северных викингов, бывших при Рольфе мелкими подручниками во Франции, при Вильгельме Завоевателе и его преемниках получили титулы баронов, графов и герцогов. Не было в Нормандии ни одной деревни, которая не дала бы дворянского рода Англии. Начальственные места и все высшие должности вверены норманнам: напротив, древние жители страны были жестоко угнетаемы и содержались в суровой зависимости, поэтому толпами переселялись в другие страны. Епископы и аббаты англосаксонского происхождения были лишены своих должностей, имя англичанина стало позорным, никто из англичан в последующем столетии не получал ни светского, ни духовного достоинства. [110]

Введено новое платье, новые обычаи, новая постройка. Дома англосаксов были дурны, малы и не соответствовали их роскоши в кушаньях и напитках. Норманны, напротив, жили в больших, просторных домах, ходили в пышном платье, старались перещеголять друг друга. Как повелители страны, они и свой язык, наречие северной Франции, [111]сделали господствующим: придворным, должностным и книжным языком. На нем поэты писали свои рыцарские поэмы: оттого-то произведения изящного искусства Англии и Франции в первом веке норманнского господства в Британии являются в таком слиянии одни с другими, что при наибольшей их части трудно определить, на каком берегу пролива Кале они получили свое начало. Северные области Англии еще с X столетия имели своих народных поэтов (Harpers), которые, подобно древним бардам, воспевали подвиги древних князей и вождей; эти странствующие поэты усовершенствовали себя по норманнскому образцу, от своих учителей, норманнских менестрелей, получили название минстрелей (Minstrels) и под звуки арфы рассказывали свои баллады и богатырские поэмы о приключениях и похождениях храбрых. Однако ж, по причине численного большинства древних жителей, введенный норманнами северофранцузский придворный и книжный язык мало-помалу позаимствовал множество слов, оборотов и выражений с англосаксонского, который наконец сделался преобладающим в XIV веке при Эдуарде III, снова введен в судах и с каждым годом больше и больше становился книжным языком. Так нынешний английский язык образовался из смеси англосаксонского, французского и скандинавского. Так же точно слились и три народа-завоевателя, один за другим владевшие островом: обитавшие там англосаксы, скандинавы и поселившиеся во Франции норманны.