Андерс Стриннгольм - Походы викингов

Но в таком опасном положении герцогство было спасено мужеством норманнов и добрым общим расположением народа в стране. Бернгард Датчанин, родоначальник графов Геркур, находился во главе правительства во время несовершеннолетия Ричарда. Бретонцы побеждены были в трех сражениях и принуждены снова к покорности. И Гуго в разных битвах потерял много людей, однако ж одержал победу при Эвре и взял этот город.

Грознее была опасность, приготовленная Нормандии скрытностью и лукавством Людовика IV. Он принят был дружелюбно гражданами Руана; ожидали, что он пойдет войной на графа Арнульфа и отомстит за смерть Вильгельма. Людовик торжественно утвердил Ричарда во владении герцогством; священной клятвой, положив руки на мощи святых, обязался защищать молодого герцога; обещал воевать с графом Арнульфом; дружеским обращением он сумел так расположить к себе норманнов, что они поверили, когда король пожелал взять Ричарда ко двору в Лаон, для учения его всему, что необходимо государю, и для заботливого воспитания. Они вручили ему молодого герцога. Но, вернувшись в Лаон, Людовик заключил мирный договор с графом Арнульфом: этот последний напомнил королю, сколько вреда норманны причинили Франции, советовал запереть Ричарда в крепкую тюрьму, обжечь ему пятки, норманнов обложить тяжелой податью и всячески притеснять, чтобы они сочли за лучшее вернуться туда, откуда пришли. Ричарда держали под крепкой стражей.

В Нормандии услышали о том и встревожились чрезвычайно. Духовенство учреждало крестные ходы; по всему герцогству служили обедни об освобождении младенца-герцога, единственного отпрыска мужского пола из дома Рольфа; народ толпами стекался в церкви, пели псалмы, подавали милостыню, каждую неделю три дня постились; в Руане не было слышно ни музыки, ни плясок, горе поселилось во всех домах. Осмунд, [79] Потомки этого норманна жили еще в Руане в конце XVIII столетия. воспитатель и учитель молодого герцога, последовавший за ним в Лаон, днем и ночью придумывал способы к спасению своего питомца.

По его совету, Ричард не вставал с постели, притворялся больным. Однажды при дворе был какой-то большой праздник; в то время, когда король со всеми обедал, и сторожа оставили ребенка, полагая, что он уже при смерти, Осмунд спрятал его в вязанку сена и, переодевшись конюхом, вышел из города. Все распоряжения были сделаны наперед, лошади готовы. Ричард и Осмунд убежали счастливо. По всей Нормандии благодарили Бога за освобождение герцога.

Но опасность не миновала. Пробил решительный час для существования Нормандии, когда король Людовик, задумав уничтожить это герцогство, заключил договор о разделе его с сильным Гуго Великим, возведенным в герцоги Франции. Их деятельным помощником был граф Фландрийский, Арнульф, питавший непримиримую ненависть к роду Рольфа и к нормандцам; по всей Франции собирали воинов. Гуго Великий двинулся с войском к Байе; с другим, особо сильным конницей, король Людовик пошел к Руану,

Бернгард Датчанин послал нескольких вельмож на север сказать скандинавам о смерти герцога Вильгельма и об опасности, в которой находились норманны во Франции, и просить, чтобы они помогли своим соотечественникам. В то же время он отправил другое посольство в стан французского короля, велел засвидетельствовать Людовику свое унижение и доложить, чтоб он шел с миром в Нормандию и овладел ею, но не опустошал. При личном свидании с ним он представил неосторожность, с какой поступил этот, отдавши Байе и Кутанс графу Гуго, который и без того уже силен и никогда не будет верен королю: эти города — цвет Нормандии; самая большая часть лучших воинов, до 20 тысяч числом, имеют там свои жилища. Он дал знать королю о желании нормандцев лучше присоединиться к французской короне, нежели видеть разделение страны; они скорее хотели бы все вместе повиноваться королю, нежели порознь ему и его подручнику. Он заключил свои убеждения такими словами: «Но если, несмотря на то, ты не переменишь своих намерений, мы уйдем на север, но вернемся оттуда с сильным войском и станем воевать в твоем государстве, как было при Рольфе; тогда может случиться, что страна не достанется ни тебе, ни Гуго».

Людовик не думал найти у грубого норманна такой политики, от какой не отказалось бы и новейшее время; король ничего столько не желал, как нераздельного обладания всей Нормандией. Согласившись на представление Бернгарда, он велел известить Гуго, что нормандцы пожелали остаться под властью одного государя, поэтому приказывал герцогу снять осаду Байе и вывести его войска из герцогства. Гуго не считал себя сильным для сопротивления соединенным войскам короля и нормандцев; он повиновался приказанию и отступил, в жестокой досаде на то, что добыча, на которую рассчитывал, ускользнула из его рук и что король один воспользуется плодами похода.