Андерс Стриннгольм - Походы викингов

В исландских сапис слово kafle. встречается в значении письма.

Присциан Цезпрейский, живший в начале VI века, написал подробную латинскую грамматику в 18 книгах.

Венецианский Фортунат, уроженец Италии и Пуатьерский епископ, во 2-й половине VIII века, упрекая Фл. Еводия в стихотворном письме, что он замедлил отвечать ему, говоря, что если не умеет написать по-латыни, то писал бы по-еврейски или на каком-нибудь другом языки, пишет о «варварах, вырезающих руны на дощечках».

Ульфиле принадлежитне только честь создания готского письменного языка, но и заслуга изобретения готского алфавита, использующего элементы рунического футарка (прим. ред.)

Руны изначально использовались, несомненно, прежде всего как элемент магического ритуала и применялись в первую очередь для гадания и фиксации заклинаний. Однако, кроме двух фраз у Тацита, иных источников знаний о конкретной практике гадания на рунах у нас не имеется. В этом контексте все современные издания, описывающие технику гадания на рунах, беспочвенны и являются лишь плодом фантазии их авторов. Единственный источник, повествующий о магическом значении рун, — часть текста Старшей Эдды, иногда именуемая Runatal, «Перечень рун», — дает лишь достаточно темные по смыслу толкования, не всегда сопоставимые с конкретными руническими знаками, и вовсе не сообщает о самой технике гадания (прим. ред.)

Расцвет рунических камней, время их массовой установки, приходится на первую половину XI в (прим. ред.)

Этот эпизод — один из наиболее классических примеров употребления рун для написания заклинаний среди упоминающихся в сагах. Слова Эгиля весьма часто цитируются, и мы приводим их здесь в современном переводе:

Рун не должен резать

Тот, кто в нихне смыслит.

В непонятных знаках

Всякий может сбиться.

Десять знаков тайных.

Я прочел и знаю,

Что они причина

Хвори, этой долгой. (прим. ред.)

Iivsansquelse» (Odense, 1989), а также уже упомянутую книгу М. И. Стеблин-Каменского «Миф» (Л, 1976) и брошюру Е. М. Мелетинского «Скандинавская мифология как система» (М., 1973).

Репрессии Харальда Прекрасноволосого, вполне ортодоксального язычника, направленные против колдунов, были продиктованы исключительно прагматическими интересами борьбы за власть и установление собственного контроля над подданными вновь создаваемой державы. В этом принципиальное отличие их от подобных карательных акций последующих конунгов — таких, как Олаф Трюгтвасон, Олаф Святой и Харальд Суровый, совмещавших с борьбой за власть еще и требования исповедания новой религии — христианства (прим. ред.)

Сага о Халъвдане Черном, VII.

Jonisvikinga saga.

Вёльвы-прорицательницы играли заметную роль в жизни норманнков. Именно устами такой вельвы в Старшей Эдде повествуется о грядущей Гибели богов, Рагнарекк, и судьбах мира (прим. ред.).

История, IV, 61.

«Песнь о Хюндле», 44.

Образ Одина — едва ли не самый темный для истолкования среди образов асов скандинавской мифологии. Несомненно, ему изначально были присущи шаманские функции. Будучи богом мертвых, забирающим в свой чертог павших в бою воинов, Один, в то же время, появляется среди людей чаще всего в совершенно не воинственном обличье неприметного старика. Согласно Саге об Инглингах, Один был первым конунгом в Великой Свитьод, прародине скандинавов. По мнению современных исследователей, время его правления должно быть соотнесено примерно с рубежом эр (прим. ред.)

Сага о Ньяле.

Vatnsdaela saga.

а об Олафе, сыне Трюггви.

Важную роль в жизни скандинавских викингов играли т. н. felagi (производное от loggja fe — сложить имущество) — союзы, основанные на побратимстве, которые были цементирующим низовым средством, формой сплочения викингов. Наиболее широко этот термин трактуется как обозначение участников одною похода викингов. Однако чаще под ним все же понимают именно объединение в тортовых целях. В определенном смысле в нем можно усмотреть семантическую аналогию с русским термином «товарищ», изначально обозначавшим купцов, соединивших свои усилия и товар для ведения совместной торговли. В скандинавском обществе викинги чаще всею сочетают в себе функции воинов-пиратов и купцов и фелаги служили вообще основой взаимопомощи между отдельными людьми. Многочисленные рунические камни, поставленные «по товарищу своему», а также неоднократные упоминания в сагах о близкой дружбе и побратимстве персонажей дают повод говорить о достаточно развитом институте этой формы товарищества, необходимого в ту весьма неспокойную эпоху, когдя всякая поддержка в изменчивых и опасных обстоятельствах повседневной жизни играла чрезвычайно важную роль. В то же время, по замечанию Е А. Мельниковой, такие товарищества образовывались на время одной поездки, редко на более длительный срок, для защиты от нападений врага и для более упорядоченного ведения торговых дел; возможно, их следует расценивать как раннюю форму купеческих организаций (прим. ред)