Леонид Ашкинази: Человек, который дал имя Государству

Принципиальное решение совершить алию Давид не собирается приводить в исполнение немедленно — и понятно почему. Его тезис о том, что Израиль надо строить, требует для своей реализации строителей. И он решает ехать в Варшаву учиться. Но жизнь оказывается сложнее наших планов. Он влюбляется.

Первая любовь скоро кончается — но чем? Как охарактеризовать эту смесь отчаяния и надежды, которую переживал, наверное, каждый из нас? Собственно, не важно, как нам ее назвать — важно, что все мы понимаем, что это такое. Любовь всегда приводит именно к этому, кроме редких (математики сказали бы — особых) случаев счастливого брака или глубокой ненависти.

Наконец, Давид едет в Варшаву. Там он проведет полтора года, там он узнает, что такое голод. Его идеи относительно получения высшего образования не смогли осуществиться. На поступление евреев в высшую школу царским правительством наложены ограничения, в техническую школу, куда он решил поступать, принимали только выпускников гимназий и реальных училищ. Давид вернулся в Плонск. Но вернулся, зараженный революционным духом, — он уже посмотрел на забастовщиков, демонстрантов, ораторов, полицейских, солдат… При этом остался сионистом, более того — стал активно выступать против Бунда, еврейской социалистической и антисионистской партии. Собственно, это был извечный еврейский выбор — чью революцию делать — революцию для всех или еврейскую революцию? Во всем еврейском революционном движении можно проследить эти две линии. Давид Грин выбрал вторую из них; он стал активистом партии Поалей Цион ("рабочие Сиона"). Цели формулировались просто — возвращение в Сион и построение там социалистического общества. Он отправляется в Палестину, и в сентябре 1906 года на пристани Яфо его встречают друзья.

Естественно, идеалиста, каким был юный Давид Грин, будущий Бен-Гурион, Яфо разочаровал и даже возмутил. Грязь, вопли, оборванцы, торговцы-арабы и, о ужас, торговцы-евреи. Это не Эрец-Исраэль! — заявляет он и в этот же день отправляется с друзьями в Петах-Тикву.

Нам трудно представить себе степень экстаза, степень опьянения, в которых он находился. Нечто подобное испытал я в 1971 году, когда впервые попал в горы Средней Азии. Ночь, огромная Луна, горы, между прочим, безнадежная любовь как важный элемент коктейля «молодость». Одно то, что все эти картины не потускнели — в отличие от слайдов — за 30 лет, говорит больше любых моих слов. Впрочем, любовь Давида — и, видимо, не безнадежная — была рядом с ним. А утром Давид уже работал: таскал носилки с удобрениями к ямам, приготовленным для новых посадок. Помните — "еще один дунам, еще один коровник" — практический сионизм. Один из активистов долегального периода еврейского движения в СССР, Александр Островский, говорил: "Еврей, живущий в СССР, не может быть сионистом, так же как мужчина не может быть женщиной; мужчина может быть только любителем женщин, а еврей, живущий в СССР, может быть любителем сионизма". Саша создал "Общество дружбы и культурных связей с Израилем", а через некоторое время, после того как движение легализовалось, стал — по его собственному определению — сионистом. То есть совершил алию. Оставив здесь энное количество "любителей сионизма", проведших годы в "строительстве общины" и борьбе за советское, российское и международное признание. Будет ли когда-нибудь написана история этого времени?

Копать канавы, таскать камни, вносить удобрения, целыми днями мотыжить землю было нелегко. Вот что он писал тогда: "В Эрец-Исреэль могут удержаться лишь рабочие двух типов — или те, кто одержим колоссальным стремлением, или те, кто способен выдержать нагрузки, то есть физически сильная молодежь, привыкшая к тяжелой работе". Давид и его товарищи принадлежали к первому типу. Привычка возникла в процессе работы, а если она не возникала… позже он утверждал, что 90 % тех, кто приехал во Вторую алию, уехали обратно.

В то время в Палестине существовали две рабочие партии: Поалей Цион ("рабочие Сиона") и Ха-поэл ха-цаир ("молодой рабочий"). То есть обе были сионистские, но первая была еще и марксистская, а вторая — просто социалистическая. Давид Грин формально принадлежал к Поалей Цион (он стал ее приверженцем еще в России — противостоя Бунду), но по многим вопросам занимал позицию более близкую к Ха-поэл ха-цаир. Сионизм был для него важнее политической идеологии. Его социализм был практическим, он должен был служить делу возрождения еврейского народа в Эрец-Исраэль.