Леонид Ашкинази: Человек, который дал имя Государству

Теперь Бен-Гурион занимается триединым делом — он добывает деньги на оружие, он добывает оружие и оборудование для его производства, он строит армию. Он встречается с американскими миллионерами, и ему удается убедить их и в том, что война с арабами будет, и в том, что потребуется оружие и военная промышленность, и в том, что на все это нужны деньги.

При чтении книг о Бен-Гурионе создается впечатление, что главные деньги для Государства добывал он. Когда читаешь о Голде Меир, создается впечатление, что главной добытчицей была она. Мораль — больше читать разных книг.

Между тем умер Рузвельт, а в Англии сменилось правительство. Новый президент Гарри Трумен обратился к новому правительству Англии с призывом немедленно разрешить въезд в Палестину 100000 бывших узников нацистских концлагерей. Англия отказалась. Бен-Гурион отдал приказ Хагане начать вооруженное восстание против Англии. В центре внимания, писал он, должна быть "вооруженная алия" — в каждой лодке с нелегальными репатриантами должно быть вооруженное подразделение. Бен-Гурион требует перейти к диверсиям и актам мести. Не личный террор — пишет он — но расплата за каждого еврея. И добавляет — разъяснение наших ответных действий мировому общественному мнению почти столь же существенно, как и сами эти действия. Обратите внимание на последнюю фразу — однажды он же сказал: "не важно, что говорят гои, важно, что делают евреи". Вывод — разумеется, важно, что говорят политики; но почти так же важно, в какой ситуации они это говорят.

Кроме того, он предложил Лехи и Эцелу заключить союз с Хаганой, и они согласились. Что выглядит, право же, несколько странно; видимо, их представление о еврейском единстве оказалось сильнее совсем свежих воспоминаний о том, как на них охотились свои братья-евреи. Правда, взаимная подозрительность осталась, а чем это кончилось, мы скоро узнаем. Пока же в Палестине начались вооруженные столкновения — еврейские бойцы встречали корабли с нелегальными эмигрантами, освобождали эмигрантов из английских лагерей, взрывали полицейские участки и аэродромы. Английские войска проводили операции против еврейских сил.

Ситуация накалялась день ото дня. Причем, как это всегда бывает у евреев, даже товарищи по партии не все поддерживали Бен-Гуриона. И тут, как назло, подразделение Эцела взорвало отель "Царь Давид", в котором находилась британская администрация. О взрыве было предупреждено по телефону, но персонал эвакуирован не был. Девяносто жертв, английский парламент обвиняет Бен-Гуриона, еврейские организации открещиваются; но почему-то никто не интересуется, почему после предупреждения о взрыве не были эвакуированы люди. Всегда проще заявить, что виноваты евреи, чем искать того конкретного британского чиновника, который выслушал сообщение и сказал — "э, ерунда…"

И в этих условиях в Париже происходит очередная конференция ВСО. Ценой сложнейшего лавирования Бен-Гуриону удалось сохранить единство, не допустить раскола, но — пришлось согласиться на резолюцию, в принципе допускающую раздел западной части Эрец-Исраэль. Поскольку это предложение внес Нахум Гольдман, можно предположить, что оно было как-то согласовано с намерением Трумена добиваться создания еврейского государства. Более того — когда Правление Еврейского Агентства приняло предложение Гольдмана о разделе, он немедленно отправился в США и заручился поддержкой специального комитета, созданного ранее Труменом для разработки американской политики по палестинскому вопросу.

Окончательно Бен-Гурион закрепил победу этой линии (государство за раздел) на очередном двадцать втором Сионистском конгрессе в Базеле. Ну и как всегда бывает в политике, на конгрессе шла и личная борьба между Бен-Гурионом и Вейцманом. Формально отлучить Вейцмана от руководства Бен-Гуриону не удалось, но и президентом его тоже не избрали. Конгресс решил вообще не избирать президента, но поскольку Бен-Гурион остался главой Правления, то по существу он и возглавил организацию.

Между тем, борьба Англии против евреев и создания национального очага усиливалась. В ответ на нелегальную эмиграцию и вооруженное сопротивление все новые британские части прибывали в Палестину. Этим Англия усиливала позиции Бен-Гуриона в сионистском движении. Такова была в тот момент и в том месте ирония судьбы. "Враг моего врага — мой друг" — ну, не друг, конечно, но союзник. Позже Бен-Гурион сказал: "Грубостью своих попыток навязать нам положение вечного меньшинства в нашей родине он заставил нас быстрее добиться государственности".