Генри Ли: История инквизиции. том 1

Этот фетишизм глубоко укоренился в умах массы благодаря старанию тех, кому это было выгодно.

Вошедшее во всеобщее употребление ношение при себе амулетов и святых предметов вполне тождественно подобным же явлениям у язычников. Даже иконы и изображения святых и мучеников наделялись таинственной силой.

Святые Дары пользовались особенно сильным уважением. Освященный хлеб имел в глазах народа особую чудодейственную силу. Сила этой магии отнюдь не вытекала из набожности тех, кто к ним прибегал. Употребляя разные чудодейственные средства, мало думали об их святости: бывали такие священники, которые служили литургию в целях волхвования и колдовства; совершая священные обряды, они проклинали своих врагов и верили, что это проклятие вызовет гибель помянутого ими человека. Бывали даже случаи, когда служили обедню для того, чтобы сделать более действенным древний способ насылать порчу. Можно привести бесконечное число примеров, чтобы показать, до какой степени упало в XI-XIII вв. христианство, основанное на язычестве и руководимое недостойным духовенством.

Самый достоверный свидетель положения Церкви в XII в. св. Бернар говорил: «Церковь бедна, ограблена и несчастна, все ею пренебрегают, и она как бы обескровлена. Ее дети думают лишь о том, как бы ограбить ее; они не поддерживают ее, а разоряют; не поднимают, а унижают; не питают стадо, а душат и поедают его; устанавливают таксу за грехи и не думают о грешнике. Кто из епископов не предпочитал бы очищение карманов своих духовных овец исцелению их от пороков?» Современник св. Бернара пишет в 1152 г.: «Церковь быстро идет к падению, и ни одна рука не поднимается, чтобы поддержать ее; нет ни одного священника, достойного стать посредником между Богом и людьми и приблизиться к престолу Всевышнего с мольбой о ниспослании небесной благодати».

Аббат Жанблу (XI в.) сетовал: большинство прелатов достигает власти не по избранию, а по подкупу и расположению князей; они вступают в Церковь не за тем, чтобы водить других, а чтобы кормиться самим; не за тем, чтобы служить другим, чтобы пользоваться самим услугами других; не за тем, чтобы сеять, а чтобы жать; не за тем, чтобы работать, а чтобы сидеть сложа руки; не за тем, чтобы охранять овец от волков, а чтобы самим пожирать их с жестокостью большей, чем волчья. Св. Гильдегард (XI в.) в своих пророчествах противопоставляет мирян и духовенство: «Прелаты грабят церкви; их алчность поглощает все, до чего они прикасаются. Их притеснения доводят нас до нищеты и, унижая их, унижают нас… Прилично ли, что люди, носящие тонзуру, командуют большим числом солдат и водят большие армий, чем миряне?… Сообразно ли с чем-нибудь, чтобы духовное лицо было солдатом, а солдат был духовным лицом?… Бог не заповедал нам, что одни из нас должны иметь зараз и подрясник и плащ, а другие должны ходить голыми; нет, Он приказал, чтобы одни носили подрясник, а другие – плащ. Оставьте же плащ мирянам, столь необходимый им в миру, а духовенство пусть носит подрясник, потребный ему по сану».

Латеранский собор 1215 г. принял очень много канонов, направленных к искоренению главных злоупотреблений. Но четыре года спустя папа Гонорий III в энциклике, обращенной ко всем прелатам христианского мира, говорит: «Служители алтаря хуже животных, роющихся в навозе; слава их – в бесчестии, как слава Содома. Они – ловушка и бич верных. Многие прелаты растрачивают данныеим на хранение деньги и разбрасывают по публичным местам церковные средства; они дают повышения людям недостойным, расточают церковные доходы на людей дурных и превращают церкви в тайные притоны для своих родных. Монахи и монахини нарушают обеты и делаются такими же презренными, как навоз. Поэтому-то и процветает ересь».

Таковы свидетельства духовных лиц. Вальтер фон дер Фогельвейде прекрасно выражает отношение народа ко всем духовным, начиная от папы и кончая приходским священником: «Кафедра св. Петра переживает теперь такое же время, как тогда, когда она была осквернена колдовством Герберта; этот последний приуготовил место в аду только для себя одного, а ныне правящий папа влачит туда за собой и всех христиан. Зачем медлят громы небесные? Доколе, Господи, продлится Твое долготерпение? Дело Твое обращено в ничто, слово Твое запрещено. Твой казначей крадет Твои небесные богатства, Твои слуги грабят и убивают, и хищный волк стережет Твое стадо».

Вот как отзывается о высоких сановниках Церкви, о белом духовенстве и монахах трубадур Раймон де Корне, отвечая, как эхо, на жалобы Вальтера: «Я вижу папу, отрешившегося от всех своих обязанностей: он хочет разбогатеть, он не заботится о бедных, которым нет даже доступа к нему. Вся цель его – собрать побольше сокровищ, заставить других служить себе, сидеть на златотканых материях. Для этого он пускается в круговую торговлю. За хорошую сумму наличными деньгами он раздает епископские кафедры своим приближенным и посылает к нам сборщиков, снабженных открытыми листами на сбор милостыни, и они продают нам отпущение грехов за меру ржи и за деньги… Не выше стоят и кардиналы; повсюду говорят, что с утра до ночи ищут они, где бы заключить какую-нибудь грязную сделку. Вам угодно епископство, а вам аббатство? Так несите ж скорее им побольше денег: они дадут вам в обмен на них или краевую шапку, или епископский посох. Если вы не знаете ничего из того, что требуется от священника, так это не беда. Знаете ли, не знаете ли, а вы будете получать хорошие доходы. Но смотрите не торгуйтесь; платите, не жалея денег, а то как раз останетесь с носом… А что делают епископы? Они сдирают кожу с богатых настоятелей своих епархий и продают им свои грамоты, скрепленные печатями. Одному Богу известно, когда они отвыкнут от этого. Да они делают дела и похуже! За деньги они постригают первого встречного и наносят, таким образом, вред всем; не только нам, приносимым в жертву этому проходимцу, но и светским судам, которые теряют над ним всякую власть… Клянусь вам, скоро будет больше священников и монахов, чем волопасов. Все падают и дают другим дурные примеры. Эти люди взапуски друг перед другом торгуют таинствами и обеднями. Исповедуя добрых мирян, за которыми нет ни одного греха, они налагают на них огромные епитимьи; и с миром отпускают наложниц священников… Конечно, если судить по внешности, монашеские обеты тяжелы и суровы. Но приглядитесь к ним поближе: поистине, монахи живут вдвое лучше, чем жили в миру под родительским кровом. Они поступают, как нищие, которые, прикрываясь лохмотьями, обманывают людей и кормятся за их счет. Вот почему так много бездельников и негодяев поступает в монастыри; вчера у них не было куска хлеба, а завтра их шутовской наряд приносит им изрядный доход, извлекаемый из тысячи фокусов, скрытых у них в мешке».