Генри Ли: История инквизиции. том 1

Бенефиций, купленный за наличные деньги, являлся местом, из которого следовало извлекать как можно больше доходов, не стесняясь ни лихоимством, ни всевозможными происками.

Одним из наиболее частых поводов к недовольству, мятежам и жалобам был десятинный налог, делавшийся прямо невыносимым благодаря хищничеству сборщиков. Но отказ платить десятину рассматривался как проявление ереси.

Создается в XI-XIII вв. новая форма симонии: торговля таинствами. Широкое поле для всевозможных вымогательств давала исповедь, которая сделалась в это время обязательной и превратилась в монополию священников. Некоторые исповедники отпускали грехи за цыпленка или бутылку вина.

Нередко священник отказывался венчать или хоронить, требуя уплаты денег вперед; даже причастие давали за пожертвования.

Многие священники преступали правило, по которому, за исключением особых случаев, нельзя было служить более одной обедни в день; желавшие соблюсти внешнюю благопристойность, повторяя зачин, разделяли одну обедню на целых шесть частей и получали за каждую из них отдельную плату.

Часто священник отказывал умирающему в последнем напутствии, от которого зависело спасение души его в загробном мире, если ему не давали за это чего-либо из вещей умирающего. Часто пугали умирающих муками ада, если они не оставляли своего состояния по духовному завещанию на благотворительные цели. Значительная часть церковного имущества была собрана именно таким путем, и жалобы на это раздавались уже с IX в. В некоторых местностях бывали даже случаи отлучения нотариуса от церкви за то, что он составил духовное завещание в отсутствие священника, причем покойника лишали христианского погребения. В оправдание этих злоупотреблений ссылались на то, что этим мешают еретику оставить свое имущество другим еретикам.

Приходские церкви объявили, что никто не имеет права избирать себе по своему усмотрению место погребения. Потребовалось не мало папских указов, раньше чем удалось положить конец этим противозаконным требованиям; но во всех постановлениях Рима за приходскими церквами признавалось право на половину, треть или четверть суммы, завещанной на помин души. В некоторых местностях приходская церковь предъявляла свои права на наследство от всякого своего прихожанина; это вызвало в 1240 г. по. становление Ворчестерского собора, согласно которому Церковь забирала одну треть имуществ умершего, оставляя две трети его семейству. В Лиссабоне те, кто не завещал Церкви одну треть своего имущества, лишались последнего напутствия.

Самой главной причиной деморализации духовенства и взаимной ненависти между ним и мирянами была личная неприкосновенность лиц духовного звания и их неподсудность светскому суду. Иннокентий III разъяснил, что светская полиция может арестовать и препроводить на епископский двор лицо духовного звания, застигнутое на месте преступления только с разрешения епископа. Относительная безнаказанность привлекала в число служителей Церкви людей, совершенно испорченных и порочных; не бросая своих мирских привычек, они вступали в низшие духовные должности и широко пользовались своей неподсудностью светскому суду, подрывая этим всякое уважение к духовному званию.

Мирянину было почти невозможно найти правосудие в имущественной тяжбе с духовным лицом.

Нередко мирян привлекали одновременно по одному и тому же делу к ответственности перед несколькими духовными судами; каждое судилище в отдельности приговаривало их к отлучению от церкви; от этого можно было избавиться только уплатой крупного штрафа, причем приговоры эти обыкновенно выносились заочно, а судьи не считали даже нужным справляться, вручены ли ответчикам повестки о явке на суд. Знание юридической стороны дела составляло в то время почти исключительную привилегию духовенства; обладая умом, изощренным на схоластических тонкостях, лица духового звания всегда могли легко восторжествовать над невежеством и беспомощностью своих противников.

Монашеские ордены в XII в. добились неподсудности епископскому суду и отдачи их под непосредственный контроль Рима. Благодаря этому в огромном большинстве случаев монастыри сделались очагами разврата и мятежей; женские монастыри походили на публичные дома, а мужские обратились в феодальные замки, и монахи воевали против своих соседей не менее свирепо, чем самые буйные бароны. В 1182 г. богатое С.-Тройское аббатство было осаждено мецским и льежским епископами; город и монастырь были сожжены, а жители все перебиты. Часто преступники избегали заслуженного наказания, вступая в монастыри. Собор 1129 г. в Валенсии постановил, что всякий, кто обольстит женщину или ограбит священника, монаха, богомольца, путника или купца, должен быть изгнан или заключен в монастырь. Хроники полны рассказов о том, как такие монахи, не думая обуздывать своих страстей черной рясой, удивляли мир своими жестокостями и выходками.