Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека

Хорош и Ельцин. После встречи с Горбачевым пятого декабря российский Президент сообщил прессе, что он с Михаилом Сергеевичем не мыслит Союза без Украины и что надо будет все сделать, чтобы убедить украинцев присоединиться к Союзному договору. Еще тот конспиратор Борис Николаевич!

Он тоже, оказывается, произнес многозначительную фразу: «Если этого не получится, надо будет подумать о других вариантах». В тот день на нее не обратили внимания.

«Что будем делать?»

По свидетельству Г. Х. Шахназарова, вопрос, заданный ему по телефону Горбачевым в понедельник девятого декабря, накануне встречи с вернувшимся из Минска Ельциным и приехавшим из Алма-Аты Назарбаевым, прозвучал в несколько необычной для него манере.

Действительно, что делать?

В воскресенье вечером Горбачев позвонил Шахназарову домой и попросил подготовить выступление:

— Надо проставить все точки над «и», прямо и без обиняков сказать о роли Кравчука и других участников минских соглашений…

Голос не мальчика, но мужа? Отважная решительность союзного президента импонирует всем здравомыслящим людям. В марте провели референдум, большинство населения высказалось за Союз. И вот полгода спустя руководители трех республик из пятнадцати, не имея на то полномочий высших органов власти своих республик, приходят к соглашению о роспуске СССР. Если бы они обратились к другим республикам с предложением рассмотреть этот вопрос — еще полбеды. Но ведь принято не предложение для обсуждения, а решение, открытое для присоединения других республик.

В ближайшем окружении Горбачева Беловежское соглашение сразу же окрестят контрпереворотом. Шеварднадзе так и сказал: завтра придут опечатывать кабинеты. Глава внешнеполитического ведомства ошибся на две недели. Как рассказывает В. А. Медведев, 27 декабря ранним утром в аппарат Горбачева сообщили, что Ельцин в 8.30 начнет свою работу в этом кабинете. У Горбачева на утро была намечена беседа с японскими журналистами, предусматривались и другие встречи, да и кабинет не был еще полностью освобожден — покинуть его предстояло через два дня, 29 декабря. Пришлось ему встречаться с иностранцами в другом месте, а оставшиеся в кабинете вещи перебазировать в комнату охраны. Новый хозяин прибыл в кабинет Горбачева в девятом часу, встретился в течение короткого времени с несколькими людьми, поднял тост со своими ближайшими сподвижниками и уехал в другое место. Такая вот унизительная концовка.

Горбачев и остатки его команды прекрасно понимали, чем грозит им беловежская встреча лидеров трех славянских республик. Судя по словам Горбачева Медведеву о том, что теперь уже не аргументы в пользу Союза нужны, а кое-что иное, союзный президент видел крайнюю необходимость принятия жестких и решительных мер по пресечению ликвидации государства. И Шахназаров свидетельствует: Горбачев был за то, чтобы расставить все точки над «и».

А перед встречей с Ельциным и Назарбаевым, назначенной на двенадцать дня в понедельник, вдруг беспомощно-растерянное: «Что будем делать?». Решительности — как не бывало. Впрочем, его помощник и пресс-секретарь, вспоминая понедельничное утро девятого декабря, отмечает: президент, к которому А. Грачев пришел сразу же после его приезда в Кремль, полностью владел собой, был мобилизован и бодр и даже постарался загладить инцидент, связанный с украинским телеинтервью, сказав, что, по его мнению, все получилось хорошо.

Наверное, настроение союзного президента резко упало после того, как он узнал, что Кравчук и Шушкевич в Москву не прибудут. Это сообщение потрясло Горбачева, который лично шестого декабря договорился с ними, а также с Ельциным и Назарбаевым, встретиться у него в понедельник, девятого декабря. Все, в том числе Шушкевич и Кравчук, подтвердили свое согласие на участие в окончательном разговоре. И вот получается, что окончательный разговор, на который так надеялся Горбачев, состоялся в пуще без его участия. Картина: «Без Мишки в лесу».

Руководитель аппарата союзного президента Г. Ревенко пытался спасти положение и вызвать в Кремль хотя бы более податливого белорусского лидера. Где-то в районе десяти утра телефонный звонок из Кремля поднял с постели не отошедшего еще как следует от проводов гостей минского «пущиста». Шушкевич спросонья долго и путанно объяснял, почему он не в Москве, как договаривались:

— Я должен все осмыслить… Отоспаться… Все произошло так неожиданно…