Юлия Кантор - Война и мир Михаила Тухачевского

Во время 16 съезда партии Енукидзе говорил мне, что хотя генеральная линия партии и победила, но что деятельность правых не прекращается и они организованно уходят в подполье… После этого я стал отбирать и группировать на платформе несогласия с генеральной линией партии недовольные элементы командного и политического состава…

Ромм рассказал мне, что Троцкий ожидает прихода к власти Гитлера и что он рассчитывает на помощь Гитлера в борьбе Троцкого против Советской власти»34.

К этому моменту А. С. Енукидзе уже «сознался». Характерно, что как доказательство вины использовался один и тот же ход — личные контакты с подследственным. Енукидзе был знаком с Тухачевским с первых послереволюционных месяцев как руководитель Военного отдела ВЦИК, где Тухачевский работал (см. главу «Странный Октябрь»).

Потому любые его показания были полезны Сталину.

К моменту ареста Тухачевского Енукидзе находился под следствием уже почти полгода (он был арестован 1 февраля 1937 года в Харькове, где, после исключения в 1935 году из партии и снятия со всех государственных постов, работал начальником Харьковского областного автогужевого транспортного треста35), но еще не был осужден. К смертной казни его приговорили на четыре с лишним месяца позже, чем Тухачевского. Что до вины, то она была доказана априори: самим фактом ареста органами НКВД.

В протоколе допроса от 30 мая 1937 года. А. С. Енукидзе сообщил: в 1932 году от одного из руководящих членов «блока организаций правых и троцкистов–зиновьевцев»

Томского он узнал, что по решению блока создан «единый центр [штаб] военных организаций [в рядах РККА]» [ 33 ] В квадратных скобках то, что в подлиннике протокола зачеркнуто «начиная с февраля 1934 года входил в состав единого антисоветского центра» и «осуществлял связь между центром и антисоветской организацией в НКВД — через Ягоду и между центром и военной организацией через Тухачевского»48. Также А. С. Енукидзе обвинялся, в частности, в следующем: 1) вел подготовку «вооруженного переворота внутри Кремля и разработал план этого переворота», а также «был руководителем и организатором подготовки вооруженного переворота и группового террористического акта в отношении руководителей партии и правительства» («убийство членов Политбюро путем отравления »); 2) «по заданию антисоветского центра вел переговоры в 1934 г.в Берлине с заместителем Гитлера по национал–социалистской партии Гессом, в целях установления контакта с германскими правительственными кругами в борьбе за свержение советской власти»39. , в который якобы входили Корк, Путна и Примаков во главе с Тухачевским, привлеченным в организацию А. И. Рыковым »36.

В том же протоколе А. С. Енукидзе утверждал, что по заданию блока, в начале 1933 года М. Н. Тухачевский пришел к нему в кабинет для установления связи между блоком и «военным центром». Тогда же они условились о следующей встрече, но, по словам А. С. Енукидзе, больше с М. Н. Тухачевским он не встречался, поддерживая связь с «военным центром» через Корка37.

В обвинительном заключении ГУГБ НКВД СССР от 2 июля 1937 года, утвержденном прокурором СССР А. Я. Вышинским 28 октября 1937 года, в частности, говорится, что следствием по делу А. С. Енукидзе, а также его личными показаниями, было установлено, что он, 29 октября 1937 года ВК ВС СССР по ст. ст. 58–1 «а», 588 и 58–11 УК РСФСР приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение в г. Москве 30 октября 1937 года.

Определением ВК ВС СССР от 3 октября 1959 года реабилитирован 40.

Заявление от арестованного Тухачевского М. Н. от 29 мая 1937 года «Народному комиссару Внутренних дел СССР Н. И. Ежову Через следователя Ушакова Обличенный следствием в том, что я, несмотря на свое обещание сообщать следователю исключительно правду, в предыдущих показаниях неправильно сообщил по вопросу о начале своей антисоветской работы, настоящим заявляю, что хочу исправить эту свою ошибку.

Еще в 1928–ом г. я был втянут Енукидзе в правую организацию.

В 1934–ом г. я лично связался с Бухариным.

С немцами я установил шпионскую связь с 1925–ого г., когда я ездил в Германию научения и маневры и где установил связь с капитаном фон Цюлловым.

Примерно с 1926–го года я был связан с Домбалем, как польским шпионом.

При поездке в 1936–ом г. в Лондон Путна устроил мне свидание с Седовым, и я имел разговор о пораженческих планах и об увязке действий антисоветского военно–троцкистского заговора и германского генерального штаба с генералом Румштедт, представителем германского фашистского правительства.